Княже - стр. 53
По щеке дочери скатывались слезинки. Она вдруг стала такой маленькой и слабой, что тысячелетнее сердце Предводителя дрогнуло и напомнило, кому он был обязан рождением этой крошки чуть больше двадцати лет назад.
Повелитель буркнул что-то под нос и сел рядом, несмело приобняв девушку за плечи.
– Ну-ну, прости. Я хотел сказать, что зря ты выдумываешь насчет смерти. Ничто на свете не стоит такого решения, поверь мне.
– Ты никого не любил, видно. Когда сердце сгорает и разум путается от одного прикосновения. Когда чье-то имя в сто крат слаще своего собственного. Когда тоска от разлуки съедает заживо. Когда ничто на свете больше не имеет значения, кроме той улыбки…
– Дурочка… я понимаю даже больше, чем тебе может показаться. Ты не поверишь, но и это пройдет.
– Говоришь так, будто всё знаешь.
– А тут и знать нечего: сколько будет стоять мир, любовь будет медленно убивать всех нас.
– Даже тебя?
Повелитель усмехнулся и проговорил едва слышно:
– Ты не знаешь, видать, но твою маму я любил. Вот так, как ты сейчас говорила. Даже сильнее. Но я ничего не смог сделать, когда она умерла через три месяца после твоего рождения…
Алания подняла глаза на отца:
– Это правда? Но… мне говорили другое. Я росла без тебя…
– Дитя моё. Доверчивое и наивное. Непослушное. Непокорное. Я не мог забрать тебя к себе: никто на моем месте не стал бы этого делать. Я горевал вдали ото всех. И делал все, что в голову взбредет, в надежде заглушить эту боль. Но время шло, мир по-прежнему стоял, а я влачил существование с черной дырой в сердце. Чтобы однажды ты пришла ко мне и все поняла.
Девушка плакала и сжимала его руку, словно оплакивала вместе с ним те далекие времена. Повелитель шмыгнул носом и похлопал дочь по плечу.
– Ну, полно, полно. Погорюй вдоволь по своему принцу, или кто он там, не торопись…
Дочь торопливо закачала головой:
– Но он жив! Он князь, только вот… променял меня на другую.
Отец потер руки и улыбнулся:
– Так дело за малым, дочурка! Я пальцами щелкну, и поминай как звали этого неверного негодяя!
– Я не хочу его смерти, папа, – зажмурилась Алания, сдерживая новые слезы. – Лучше я умру, а он…
– Глупости! Уезжай подальше, забудь, или давай его забросим в такие дали, что вовек не найдешь. Ну, ты же ведьма, милая, преврати его в лягушку, в конце концов.
Девушка хихикнула, но через мгновенье вновь погрустнела:
– Ох, он перед глазами у меня, и никуда не скрыться. Знаешь, я была у Ханны – старой ведьмы, что обучала меня с малых лет, и пыталась добиться от нее правды про Ночь Гнева. Только все напрасно: молчит, проклятая, будто не знает ничего.