Князь моих запретных снов - стр. 4

– Конечно, никому и ничего, – согласились они.

И поволокли прочь из амбара, словно я ничего не весила. Босиком, как была.

Я успела увидеть довольную рожу Дэвлина, опечаленное лицо Милы. Она по воздуху начертила мне вслед оберегающий знак, призывая Всех быть милостивыми. Потом… широкие ступени крыльца сбоку, трещина в беленой стене дома, ветвистая, наискосок. Ворота. Цветущие мальвы, ярко-розовые, бордовые, желтые, раскрытые навстречу солнцу.

Прямо за воротами стояла черная карета, огромная, как мне показалось, без окон. Просто здоровенный черный ящик.

Все так же, без особого труда, но при этом очень аккуратно, меня затолкали внутрь, и снаружи щелкнул запираемый замок. Я свалилась на колени, ноги не держали, и судорожно хватала ртом душный воздух, в котором витали совершенно незнакомые мне запахи. Я бы даже сказала – ароматы, цветочные и свежие, точно первые капли дождя после засухи.

– О, – прозвучал чей-то голос. Мужской, приятный голос. – Надо же, свинарником запахло.

Карета дернулась и покатилась, прочь от дома и навстречу замку Бреннен.

– Да ну, почему же сразу свинарником? Просто… еще один запах природы, – ответил ему кто-то.

Зрение постепенно привыкало к сумраку кареты, я судорожно сглотнула. По углам, под потолком, раскачивались небольшие кованые фонарики, и блики рыжеватого света плясали по мягкой обивке и по тем, кто уже находился внутри.

На одном диване сидели два молодых мужчины, отменно одетые, сразу видно, что из благородных. Тот, что поближе ко мне, жгучий светлоглазый брюнет, оказался очень красивым – ну прямо принц из сказки. И он же, морщась, старательно зажимал нос кружевным платком. Второй мужчина был светловолос, но и близко не так красив, как первый. В свете фонариков я рассмотрела, что глаза у него темные, почти черные. Кажется, он мне улыбнулся, но улыбка получилась жутковатая: двигалась только одна половина лица, вторая застыла, словно часть вечно равнодушной маски.

На втором диване, в уголке, сидела девушка, тоже очень хорошо одетая – настоящая куколка. Темноволосая. И глаза такие выразительные, карие, как у лани, в густых ресницах – таких, что даже взгляд казался бархатным.

– Энне-аш воистину неразборчив, – надменно прогнусавил брюнет с платком. – Надо же, никогда не думал, что он обращает свой взор на селянок!

– Благословенный Энне-аш может обратить свой взор на любого, – поучительно заметил светловолосый, – и в этом наше счастье и спасение.

А потом он вдруг поднялся, сделал шаг ко мне и протянул руку.

– Поднимайтесь. Никто здесь не причинит вам вреда.