Князь мертвецов - стр. 11
- Нам всем конец… - безнадежно выдохнул каббалист.
- Он сам… его люди первыми напали… - Пахомов понимал, что его слова звучат детским лепетом.
- Кто нас станет слушать? – с безнадежной горечью ответил каббалист. – Особенно меня…
- Значит… - Пахомов сглотнул. – Надо сделать так, чтоб никому ничего не пришлось объяснять.
Они посмотрели на лежащего без сознания Карташова, на тела, разбросанные по насыпи, и кивнули друг другу.
[1] Az haadam yatsar ett hamekhonah betsurato shel 'atsemo (ивр.) – Человек создал машину по своему образу и подобию… Предположительно (очень предположительно!) произносилась при создании големов. Сейчас каббалист произносит ее наоборот.
2. Глава 1. Череп в зазеркалье
- Сегодня самый важный день в моей жизни!
Он посмотрел в зеркало и с нажимом повторил:
- Самый важный день моей жизни! Сегодня!
И встретил собственный напряженный взгляд, в глубине которого прятались разом и страх, и предвкушение.
Бережно провел гребнем по тщательно уложенным темно-русым волосам, повернул голову, придирчиво оглядывая себя со всех сторон. В большом настенном зеркале отразился юноша неполных шестнадцати лет, не слишком высокий, хоть и низкорослым не назовешь, изрядно широкоплечий.
Дмитрий Меркулов, сын коллежского советника Аркадия Меркулова, и Рогнеды, в девичестве кровной княжны Морановны из рода Белозерских, неприязненно воззрился на свое отражение. Черты собственного лица его устраивали – пусть они и не блистали особой красотой, но в них сквозило древнее благородство рода покойной матушки (по крайности, Мите хотелось так думать!). Зато в коренастой фигуре, увы, не было ни грана модных в высшем свете тонкости и изящества. Сполна сказывалось отцовское наследие. Отец нынче, конечно, человек значимый, потомственный дворянин и многих орденов кавалер, но происхождение имел вполне плебейское – отец его, Митин дед, был всего лишь городовым! О чем сам Митя предпочел бы забыть, только вот отец ни в какую не соглашался. И вспоминал, и говорил, и гордился, и от Мити требовал того же.
Митя повернулся перед зеркалом, оглядывая себя с боков. Коренастость можно списать на долгие занятия греблей, да облагородить правильно скроенной одеждой, но… Вот в одежде-то все и дело!
Митя попытался одернуть сюртук… и застонал от ощущения полной и абсолютной безнадежности! И полугода еще не прошло как Его Императорское Величество, Александр III Даждьбожич, наградил отца имением, и отправил из Петербурга в Екатеринославскую губернию, создавать первый в империи губернский Департамент полиции, объединяющий полицию, жандармов и порубежных стражников. Назначение отца считали ссылкой, наказанием за то, что осмелился обвинить в воровстве… страшно подумать, императорского племянника, одного из Великих Князей, Кровного Внука Даждьбога-Солнца! Увы, верно обвинить, но тем хуже для нечуткого и неделикатного сыскаря – так считали в свете. Сам же отец и матушкины родичи Белозерские видели в новой должности ступеньку для грядущего триумфального возвращения, и не только отцовского. Дальше начинались не просто сложные, но еще и постоянно меняющиеся политические расчеты, от которых у Мити голова шла кругом. А ведь настоящий светский человек должен разбираться в интригах двора. Или хотя бы убедительно делать вид, что разбирается.