Князь Игорь. Витязи червлёных щитов - стр. 54
Оставив по левую руку Клов, они выехали на высокое взгорье. Стояло погожее предвесеннее утро. Из-за Днепра поднималось отдохнувшее солнце. Над Киевом, который открылся им за широкой долиной, поднимались в голубое небо весёлые сизоватые дымы. Под копытами коней звучно потрескивал молодой ледок…
Но наконец-то и Киев. Знакомая узкая улочка. Вот и Самуилово жилище.
На громкий стук ворота открыл сам хозяин. И, увидав Ждана и Любаву, оторопел:
– Вы? Какими ветрами? Никак не думал. Заезжайте, заезжайте, дорогие гости! – Румяный после тёплой хаты, простоволосый, в кожушке нараспашку, он искренне обрадовался их приезду и, довольный, суетился, ерошил волосы, потирал руки. И лишь заведя коней во двор, внимательнее посмотрел на Любаву, что молча сутулилась в седле, и взволнованно воскликнул: – Да на тебе лица нет, девонька! Что с тобой случилось?
Ждан ловко соскочил на землю, снял девушку с коня.
– Она ранена, дядька Самуил. Ей знахарь нужен, чтобы кровь заговорил, унял… Всю ночь мы сюда ехали из Глебова. Князь Игорь взял его на щит и всех вырубил…
– Князь Игорь? Всех вырубил? Что ты говоришь?…
– Я потом расскажу, дядька Самуил, а сейчас нужно Любаву спасать! Сам видишь – едва на ногах держится…
– Да-да, – заспешил Самуил и, позвав конюшего, велел присмотреть за конями, а сам, как был полуодетым, без шапки, повёл приехавших со двора. – Пошли к Славуте… Пусть он посмотрит.
Несмотря на раннее время, боярин уже сидел за столом и что-то писал. Самуил ещё с порога известил:
– Вуйко, спаси эту дивчину… Это Любава из Глебова… Я тебе рассказывал, как они с дедом нас приветили и угощали, когда мы с Жданом едва в поле не замёрзли.
– Что с нею приключилось?
– У неё рука поранена, боярин, – сказал Ждан.
– Снимай с неё кожух и посади вот сюда, на лавку, – кивнул Славута и, открыв дверь, крикнул кому-то во внутреннее помещение: – Текла, Хорошко, принесите скорей горячей воды, чистое полотно и мой сундучок с зельем! И потом завтрак нам приготовьте!
Пока Ждан снимал с Любавы кожушок, боярин тоже разделся до рубахи, засучил рукава и легонько коснулся повязки на руке Любавы.
Девушка вскрикнула и закусила губу.
– Ей же больно! – крикнул Ждан и шагнул вперёд, словно хотел отстранить боярина от раненой.
Тот пристальным взглядом его остановил:
– Кем она доводится тебе, отрок?
Ждан покраснел. А Самуил хитро прищурился, как делал это всегда, когда ведал, что сказать, но предпочитал промолчать. Наблюдательный Славута всё приметил и, не дожидаясь ответа, улыбнулся:
– А-а, понятно – твоя ненаглядная… – и, посерьёзнев, добавил: – Знай, Ждан, ей будет больно, рана, видать, глубокая – вон сколько крови вытекло… Нужно потерпеть, – погладил девушку по голове. – Правда же, Любава? Потерпишь?… Ложись, голубушка.