Князь Александр Невский - стр. 10
– Едут! – пролетел сквозь толпу, от человека к человеку, нестройный возглас.
Люди вытягивали шеи, стараясь рассмотреть колесницу, и тем, кто повыше ростом, было видно, что она богато украшена, внутри устлана дорогим персидским ковром, которым покрыты и дно её, и сидения.
Седоков, по крайней мере старших, увидали почти все – они возвышались над повозкой, потому как, тоже волнуясь, не могли остаться на сиденьях и встали.
– Здрав буди, княже Ярослав Всеволодович! Здравы будьте, матушка княгиня со княжичами! – раздался из густой толпы чей-то крик, и его на разные голоса подхватила толпа. Люди кричали вразнобой, иногда выкрикивая приветствия хором, в три-четыре горла, иной раз кто-нибудь, особенно голосистый, всех перекрикивал:
– Здравы будьте, князь со княгиней!
– Здравия княжичам!
– Многая лета роду Ярославову!
Князь Переяславский Ярослав, слушая эти приветствия, склонял голову, улыбаясь в густую ржаную бороду, иногда поднимал руку и взмахом её приветствовал шумящий люд.
Он и княгиня Феодосия ехали в колеснице нарядные – оба в дорогой праздничной одежде византийского шитья. Тяжёлая парча с собольей отделкой, драгоценные камни. Во всём этом было бы, верно, жарко, но, к счастью, май в том году, в лето 1225 от Рождества Христова, выдался прохладный и, как ни ярко светило солнце, студёный ветер с неспокойного поутру Волхова проникал под одежду.
Ярослав Всеволодович был высок ростом, и его немного тяжёлая, могучая стать выдавала немалую силу. В свои тридцать четыре года он успел обильно поседеть – сквозь червлёное золото его висков проступало и немало серебра. Ему редко доводилось снимать кольчугу и шлем – постоянные боевые походы вынуждали к этому, поэтому праздничная одежда, казалось, стесняла князя. Его жена, спокойная, тихая, как будто всё время чем-то смущённая, смотрела на мужа с мягкой нежностью – она лучше всех остальных понимала, как он волнуется перед тем, что должно было сейчас совершиться.
Рядом с отцом и матерью в колеснице сидели два мальчика, сыновья Ярослава и Феодосии. Княжичи – семилетний Фёдор и пятилетний Александр – в атласных камзолах, сафьяновых сапожках, необычайно торжественные, выглядели ещё серьёзнее родителей. Видно было, что оба страшно волнуются.
Покуда колесница медленно двигалась по образованному усилиями охраны проходу, на высокой паперти собора появился немолодой величавый священник в епископском праздничном облачении.
Его толпа тоже встретила нестройным гулом. Хотя многие знали заранее, что епископ Симеон должен прибыть в этот день в Переяславль, его всё равно ждали с волнением. И, увидав, убедились: событие, о котором было заранее объявлено, непременно состоится.