Князь - стр. 34

Так и получилось, что вместо двух полусотен у Духарева под началом оказалось без малого полтораста человек. Не много. Он водил и тысячу. Но те были – княжьи, а эти – его собственные. Только четырнадцатью десятками дело не ограничилось. Пока готовился поход, к Духареву шли люди. Слава у воеводы Серегея была немалая, служить ему многим казалось лестно. И выгодно. С удачливым вождем добыть можно немало.

В общем, каждый день доверенные Сергея – Понятко, Машег, Рёрех – приводили к нему одного-двоих воев со словами: «Этого надобно взять непеременно». Духарев брал, полагая, что несколько человек ничего не изменят. Однако, когда его дружина удвоилась, Духарев решил прекратить набор. Наилучшим для этого способом было поскорее убраться из Киева.

Дружину свою (численность которой уже перевалила за три сотни) Духарев разбил на три части: хузар и прочих степняков отдал Машегу, гридней посерьезнее – Понятке, а отроков – Трувору. Тот хоть и молодой, а в заварушках бывал не единожды: с тринадцати лет в походы хаживал. А что степи не знает, так это поправимо. Духарев дал ему в помощники двух классных специалистов: хузарина Рагуха и гридня Бодая, бывшего Свенельдова десятника.

Князь уличский и древлянский воевода Свенельд появился в Киеве за день до отправления посольства. И немедля вызвал Духарева к себе. Сергей отправился с тяжелым сердцем. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал.

Духарев был в курсе, что Свенельд в свое время предпринял настоящий розыск, пытаясь вызнать, откуда взялся боярин-воевода Серегей со своим саженным ростом, нетрадиционным мышлением, рожей исконного кривича и чужеземным христианским вероисповеданием.

Свенельда можно понять: слухи о Духареве ходили всякие. Был и такой, что он – внебрачный сын самого Олега Вещего. Коли так, то вполне мог и киевского престола пожелать, а такой вариант ни Свенельда, ни Ольгу не устраивал категорически. Так что Свенельдов розыск с политической точки зрения был вполне обоснован. Но результат его был – шиш с маслом.

Появление Сергея в Малом Торжке десять лет назад было зафиксировано, благо засветился он там по полной программе: и кулаками помахал, и самого княжьего наместника Скольда за язык поймал и вынудил от собственного решения отступиться. Но то, что говорили свидетели о торжковском «Серегее», плохо согласовывалось с тем, что видел сам Свенельд. Бывший Скольдов гридень Мороз утверждал, что чужак, объявившийся в Малом Торжке, не то что мечом – дубиной орудовать толком не мог.

Либо, посчитал Свенельд, Серегей ловко прикидывался увальнем, либо то был совсем другой Серегей, потому что