Книга юного Шерлока - стр. 17

Ватсон, как и Эмили, полагал, что эту брошь подарил Лизе ее муж, так что «Эдвард» – это английский вариант его имени (вместо «Эдуард»), а «дю Шаб» – сокращение от фамилии. Но когда посетительница ушла, Холмс заявил Ватсону, что эта «цепочка логических умозаключений целиком и полностью ошибочна». Впрочем, девушке он, загадочно улыбнувшись, сказал только, что она может уверить своего будущего свекра, что ее происхождение не просто порядочно, но что оно «гораздо более порядочно, чем у любого методистского пресвитера в королевстве».

На каком основании Холмс сделал такое заявление?

Как вы помните, Шерлок Холмс был большим любителем музыки, сам играл на скрипке и время от времени ходил на концерты. Именно на одном из воскресных концертов в Альберт-Холле он оказался вовлечен в дело, которое его друг Ватсон обозначил как «Загадка четвертого тромбона».

Из записок Ватсона мы знаем, что Холмс чрезвычайно не любил, когда его узнавали в толпе. Отчасти это было следствием природной неприязни к пустой светской болтовне, отчасти потому что сам его род деятельности требовал, чтобы его узнавали как можно меньше, а отчасти – после случая с сиамской кошкой миссис Арбатнот – он ненавидел заниматься делами, которые его не интересовали (а миссис Сильвия Арбатнот, тетя одного юноши, которому Холмс однажды помог, опознала его, когда он гулял по Регент-стрит и в течение четверти часа очень громко уговаривала его заняться поисками ее пропавшей кошки). Поэтому Холмс и Ватсон взяли ложу в Альберт-Холле, чтобы наслаждаться концертом в относительном одиночестве.

Мы знаем только о второй части концерта, которая включала два произведения. Первой шла сентиментальная кантата Артура Салливана «Золотая легенда», которая Холмсу, кажется, понравилась. Но второе произведение он назвал «вульгарной какафонией, дешевым и постыдным проявлением дутого национализма» и предложил сразу же уйти. Но Ватсон воспротивился, и на этот раз Холмс уступил, нехотя согласившись послушать увертюру Чайковского «1812 год».

Пока хор покидал сцену после кантаты Салливана, имперский симфонический оркестр устроил небольшой перерыв. Когда музыканты вернулись на свои места, Ватсон заметил существенную перемену в поведении Холмса. Подавшись вперед, он напряженно смотрел на оркестр. Когда Ватсон поинтересовался, в чем дело, Холмс указал своим длинным костлявым пальцем на группу медных духовых инструментов.

– Четвертый тромбон отсутствует, – сказал он. – Ушел после Салливана и не вернулся. Странно, Ватсон. Может быть, бедняга себя плохо почувствовал? Мне кажется, им нужна будет вся медная мощь, какая у них есть, для бури и натиска, которым я, по вашей милости, вынужден буду подвергаться.