Книга ужасов (сборник) - стр. 6
В комнату с тарелкой печенья вошла Мелисса. Ньюсом раздраженно замахал на нее скрюченной и обезображенной после катастрофы рукой.
– Ни у кого нет настроения есть дурацкое печенье, Лиз.
Кэт Макдональд обнаружила еще одну особенность мегабогатых людей, этих больших детей, которые умудрились скопить состояние, размер которого не укладывается в голове: они считают себя вправе говорить от имени всех, кто находится с ними в одной комнате.
Мелисса изобразила на лице улыбку Моны Лизы, повернулась (чем не пируэт?) и покинула комнату. Выплыла из комнаты. Ей было около сорока пяти лет, но выглядела она гораздо моложе. Ее нельзя было назвать сексуальной: в ней не было ни капли вульгарности. Она скорее была похожа на гламурную Снежную королеву, этакую Ингрид Бергман. Но какой бы холодной она ни выглядела, Кэт все равно казалось, что мужчины представляют себе, как красиво выглядят ее свободные от шпилек и заколок каштановые волосы, разметавшиеся по подушке. Или как ее коралловая помада оставит след на жемчужно-белых зубах, отпечатается на чьей-то щеке. Кэт, считавшая себя дурнушкой, по крайней мере раз в день говорила себе, что не завидует изящному холодному личику.
Или заду в форме сердечка.
Кэт вернулась к другой стороне кровати и приготовилась поднимать левую ногу Ньюсома, пока тот не завопит свое обычное: «Прекрати, черт бы тебя побрал! Или ты хочешь меня убить?» Если бы на твоем месте был другой пациент, я бы рассказала о том, как бывает в жизни. Хватит искать легких путей, их не существует. Даже если ты шестой в списке самых богатых людей мира. У тебя есть я, и я помогу тебе, если ты позволишь. А покуда будешь думать, что за деньги можно выбраться из любого дерьма, ты так в нем и останешься.
Подложив под его колено подушку, она обхватила руками дряблые складки плоти, которые уже давно должны были превратиться в мышцы, и начала сгибать ногу. Сейчас он снова заорет на нее, требуя остановиться. И она остановится. Потому что пять тысяч долларов в неделю к концу года складываются в кругленькую сумму в четверть миллиона. Интересно, понимает ли он, что часть этих денег платит за мое молчание? Наверняка понимает.
А теперь расскажи им про докторов – из Женевы, Лондона, Мадрида, Мехико, и так далее, и тому подобное.
– Я консультировался с докторами по всему миру, – продолжал Ньюсом, обращаясь исключительно к Райдауту. Тот до сих пор не произнес ни слова, просто сидел, вытянув покрасневшую от бритья шею из застегнутой на все пуговицы пасторской рубашки. Он был в тяжелых желтых ботинках, каблук одного из которых почти касался черной коробки для завтраков.