Книга странствий - стр. 23
Перед рассветом Джамиль и Малик покинули родное стойбище. В торбах – небольших мешках, прикрученных к седлам, лежали провизия и одежда.
Уже вставив ногу в стремя, Джамиль неожиданно увидел, как в пыли под копытами коня что-то странно заголубело. Он нагнулся. Это была одна из крупных бусин, упавших ночью из разорванного ожерелья Гюллер. Юноша задумчиво повертел в руках овальный кусочек небесно-голубой бирюзы.
– Говорят, в бирюзу превращаются кости людей, умерших от любви, – сказал Малик, с любопытством глядя в ладонь Джамиля. Не отвечая, Джамиль сжал камень в ладони и вскочил в седло. Размеренным шагом они покинули селение.
Юноши не оглядывались: Джамиль – потому, что считал это проявлением слабости и нерешительности, а Малик уже мечтал о Мерве, куда они направлялись, – этом главном центре арабской книжной учености. Поэтому они и не увидели взбежавшей на холм Гюллер.
Девочка стояла, прижав к груди руки. Предрассветный ветер раздувал свободное красное платье. Красивые, чуть раскосые глаза, покрасневшие от проведенной без сна ночи, не отрываясь, смотрели вслед уменьшающимся фигуркам.
Вот всадники достигли линии горизонта и на фоне светлеющей дали казались лишь плоскими силуэтами, вырезанными из темной бумаги. Гюллер вытянула вперед руки и страстно выкрикнула:
– Любовь моя ухватилась за поводья твоего коня, Джамиль, и, рыдая, помчалась вслед. Воспарит она над тобой, как птица, распахнет крылья и защитит от бед, согреет руки твои, если застанет тебя в пути мороз, защитит от страшного ветра пустыни, не даст умереть от жажды среди горячих песков, отведет руку лихих разбойников.
Если бы Джамиль выкрал девушку и умчал ее в степь, совершенно иная жизнь ожидала бы его, Гюллер и Малика. И совсем иной рассказ ждал бы читателей. Просто поражаешься, на каком волоске порой висит выбор и от чего зависят повороты в судьбе.
Путь до Китая неблизок – вдвоем не добраться. И Джамиль с Маликом направили коней на юг, к Мерву, рассчитывая прибиться к торговому каравану, идущему на восток.
Необозримая равнина расстилалась перед ними привычно и однообразно. Кое-где скучное однообразие нарушали юрты, издали напоминающие холмики возле кротовых нор. Чахлые сухие пучки песчаного камыша вылезали из трещин земли наподобие неопрятных клочков верблюжьей шерсти. Там и сям торчали мертвые зонтики отцветших еще весной растений. Ящерицы, испуганные появлением всадников, суетливо спешили спрятаться.
Джамиль был строг и задумчив, Малик, напротив, весел и даже что-то напевал.
– Ты, как я погляжу, рад и весел. Разве тебя не пугает дальний путь?