Книга Семи Дорог - стр. 20
– Посмотрю, – пообещал парень и, выполняя обещание, вежливо изучил молнию. Потом повернулся и пошел.
– Ты куда, мальчик-герой! А чинить?
– Не сломалась она. Край платка застрял.
– Правда? – поразилась Лада. – Так вот в чем дело! И как ты догадался? Это же невероятно сложно!
Меф с усилием сохранял на лице вежливое выражение. Лада его ужасно раздражала. И не только своей патентованной беспомощностью. Если бы спросили, на какое животное она похожа, он, не задумываясь, ответил бы: «На лису». Именно так: вкрадчивая, улыбчивая, передвигающаяся полубоком, точно плывущая. Не просто врет, а врет всегда. Где вчера была? Ответит «в кино», хотя просто гуляла. Какой хлеб покупаешь: белый или черный? Если ответит «белый», значит, покупает черный. Даже время у нее спрашивать опасно. Ответит «без пяти десять», а будет без пятнадцати. А зачем соврала, и сама объяснить не сможет. Как-то само совралось.
Буслаев выпутал из молнии застрявший платок и рванул к выходу. Уже на пороге его догнал очередной вопль: «Мефодий! Подожди!» Буслаев остановился, убежденный, что за прошедшие три секунды у девушки еще что-нибудь сломалось, потерялось или испачкалось.
– Чего тебе? – спросил он опасливо.
Глаза Лады – огромные, как два блюда – трагически глядели на него. В каждом Меф видел себя – спешащего молодого человека со скрещенными на груди руками.
– Ты сейчас подумаешь, что я ку-ку! Ты же так не считаешь? – с мольбой спросила Лада.
– Конечно, нет! – сказал Мефодий.
Лада с облегчением вздохнула.
– Мефодий, – торжественно продолжала она. – Думай про меня, что хочешь! Топчи меня ногами, презирай! Я тебе все прощу!
– Ну да. Здорово. Буду иметь в виду, – осторожно откликнулся Мефодий, замечая, что на соседних столиках очень заинтересовались подробностями. Две девушки даже забыли жевать, рискуя остаться голодными.
Он взял Ладу за локоть и отвел к окну. Девушки поневоле перестали подслушивать и вернулись к наматыванию вермишели на легко ломающиеся пластиковые вилки.
Она прижала руки к груди.
– Ты не понимаешь! Ты меня даже не слушаешь! ЗА ТОБОЙ КТО-ТО СЛЕДИЛ!
– Да? – Буслаев с сомнением оглянулся на дверь.
– Нет! Оттуда! Я сама видела! – Лада, дрожа, показала на стену.
Между горшками с комнатным виноградом висела большая картина маслом. Называлась она «Березовая роща» и ничего крамольнее березок не содержала. По ним, безуспешно пытаясь совершить прогулку на природе, ползали мухи.
Лада подбежала к холсту и тревожно разглядывала его вблизи.
– Тут! Между этими двумя деревьями! Кто-то высунул голову, посмотрел, куда ты идешь, и скрылся!