Книга победителей - стр. 49
– А вы говорите «не для печати». Этот эпизод очень вас характеризует.
– Ну, потому что неудобно перед Гурченко. Удивительно, но с ней у меня так было несколько раз. Алексей Герман хотел меня снимать в «Двадцать дней без войны». Но против меня был Константин Симонов, потому что мне сначала сделали грим Валентины Серовой, и его это, видимо, возмутило. Тогда Герман взял Гурченко. Или вот, например, фильм «Старые стены», который я Гурченко тоже, видимо, подарила. Там я должна была играть директрису ткацкой фабрики. Я сначала согласилась, а потом подумала: ну куда я лезу? Зачем мне играть директрису советской фабрики?! Я никогда не влезала, сказать честно, в идеологические игры. Я вообще не воспринимала ту жизнь, всегда была во внутренней эмиграции. И я отказалась. Тогда взяли Гурченко. И после затишья у нее был трамплин… Нехорошо, что я все это рассказываю.
– Не согласен, Алла Сергеевна. Это очень важный штрих. А сколько у вас было испытаний! Вас поначалу не приняли в Щукинское училище, и вы закончили экономический факультет МГУ, потом играли в студии при «Ленкоме». Оттуда вас попросили уйти из-за профнепригодности, но вы все равно шли к своей цели.
– Я абсолютный фаталист. Я прислушиваюсь, нет, не к судьбе – к обстоятельствам. Обстоятельства как река, а я просто плыву по предлагаемым обстоятельствам.
– Но ведь в свое время фаталист Демидова приняла решение уйти из театра на Таганке и пуститься в самостоятельное плавание. Это же был риск.
– Вы знаете, если бы я сама что-то делала, я бы из театра на Таганке ушла раньше, до того, как начался его раздел и весь этот ужас. Но я не ушла – меня уволили. Это было время, когда раздел театра уже произошел, нам осталась старая сцена. Я всегда говорю, что они не правы, это губенковское содружество. Дело в том, что они убили восемь любимовских шедевров и основные мои спектакли. «Электра», «Пир во время чумы», «Три сестры», «Вишневый сад», «Федра», «Борис Годунов», «Доктор Живаго» и другие. Они были сделаны в расчете на новую сцену. Чтобы их перенести на старую, нужны были новые декорации, этого никто бы не стал делать. У меня на старой сцене осталось «Преступление и наказание», где я играла маленькую и не очень любимую роль. За спектаклями никто не смотрел, Любимов в это время отрабатывал свои контракты на Западе. И я стала филонить, перестала выходить на сцену под разными предлогами. Я зарплату не брала, хотя это были тогда вообще смешные деньги. И актеры пришли к директору и сказали, что раз Демидова не выходит на сцену, пусть она уходит из театра. Меня директор вызвал к себе и сказал: «Актеры поставили такое условие. Хотите знать кто?» Я говорю: «Догадываюсь». Он говорит: «Ну, что будем делать?» Я говорю: «Уйду из театра». – «Нет, Алла, давайте напишем отпуск». Я написала заявление на отпуск, на три месяца, и вот он длится уже сколько? Пятнадцать лет.