Книга победителей - стр. 42
– А как же холестерин?
– Понятия не имею. К тому же я выросла в голоде. В детстве прятала еду на черный день. Сегодня уже и не черный день, а страх там где-то глубоко сидит и иногда напоминает о себе.
– Знаю, что ваш любимый город Харьков. А появились другие любимые места на карте?
– Да. Я люблю Ленинград, то есть Петербург. Там прошла треть моей жизни, около 40 картин были сняты там. Еще Тбилиси, Киев, Рига, Одесса, Москва…
– Интересно, а почему Москва на последнем месте?
– Чтобы по-настоящему любить Москву, в ней надо родиться. Вот Шура Ширвиндт утром другу звонит: «Это говорит некто Ширвиндт». У меня этого «некто» в Москве нет. Тех, кто знал меня как Люську, дочь Марка Гавриловича и Елены Александровны, нет. А с актерами дружба вообще невозможна.
– Не поверю, что у вас никогда не было друзей-актеров.
– Конечно, были. Но как вдруг успех – цветы, аплодисменты, поклонники, – пиши пропало. У меня зависти к таланту не было никогда. Если я вижу интересную женщину, талантливого человека, думаю: как прекрасна жизнь, какие красивые люди есть…
– Вы восхищались Земфирой.
– Да, если бы песню «Мне приснилось небо Лондона» крутили с утра до вечера по радио… О, было бы замечательно! Эта песня для меня круче, чем Yesterday «Битлз». Она и наша, и не наша, родная и необычная…
– Людмила Марковна, кажется, с годами вы кажется становитесь все более сентиментальной.
– Я бы сказала, появляются поздние признаки мудрости, часто восторженной. Я чувствую, что живу, когда, например, иду на радио «Культура» и читаю в эфире свою книгу «Мое взрослое детство». Да даже то платье, которое нужно пораньше закончить, чтобы успеть поразить кого-то, – разве это не жизнь? Мозгами я понимаю, сколько мне лет. И прекрасно понимаю, что не это мое богатство. Так что, сложить крылья? Не сумею. Внутри меня винт, который не дает притормозить. Вот сразу я не могу повторить танец, который показывает балетмейстер, но ночью в своем воображении я репетирую его, танцую. А на следующий день танец уже и созрел. Голова – все в ней. А если она начинает подводить, – привет. Именно так протекает вся моя жизнь: танцы, музыка, одежда, разговоры с людьми, желание быть на виду или уходить в тень…
– То есть жизнь продолжается!
– Жизнь продолжается. В общих чертах.
Алла Демидова
«Я всегда была во внутренней эмиграции»
Лето 1992 года. Так совпало: с Аллой ДЕМИДОВОЙ мы второй год подряд встречаемся на отдыхе, в ялтинском Доме творчества «Актер». Вспоминая наши прошлогодние беседы, я сожалел, что не записывал их на диктофон. И теперь надеялся вновь разговорить легендарную актрису. «Давайте попробуем, – сказала Алла Сергеевна. – Только пойдемте в горы, там спокойнее». И вот по дороге, вьющейся серпантином, мы взбираемся на высоту, как указывает табличка, 800 метров над уровнем моря. Здесь тихо и нехожено. Мы садимся в тени на выступ, а внизу плещется Ялта.