Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования - стр. 43

Отметим внесудебный, административный порядок лишения избирательных прав граждан, что является радикальной мерой по современным меркам. Так, в сельской местности включение человека в список лишенных избирательных прав и исключение из списка избирателей могло производиться на бездокументной основе, т. е. со слов односельчан или представителей сельсовета человек объявлялся «торговцем» или «кулаком».

Правовая среда Советской России 1920-х гг. была уникальной и единственной в своем роде. Законодательство монархической России в первые годы после Октябрьского переворота использовалось для нужд нового государства в части, не противоречащей декретам советской власти и духу «революционной законности».

Подобно многоукладной экономике, в законодательной практике присутствовали элементы прежнего буржуазного права, над которыми доминировали нормы «революционной законности». Последние сочетались с неписаными правилами – «большевистской этикой» и базировались на восприятии общества через призму классовой борьбы, таким образом можно говорить о специфической модели «правового плюрализма». Оценка конкретных ситуаций с этой, специфической, точки зрения была повсеместной. В таких условиях грань между законом и беззаконием в деятельности органов власти и управления зачастую становилась прозрачной и трудноразличимой.

По прямому признанию В. И. Ленина, революционные декреты служили, прежде всего, целям пропаганды, а главное, и они, и весь гигантский массив юридических документов, практика юридических органов строились в соответствии с «духом революционного правосознания», ни в коей мере не ограничивали всевластие партийных чиновников и административного аппарата партийного государства, юридически облагораживали ничем не ограниченные внесудебные и судебные репрессии, расправу с неугодными, «контрреволюционерами» и «оппозицией»163.

С. С. Алексеев отмечает две особенности советского права. Во-первых, в него непосредственно включалось социальное революционное право, т. е. «неправовой» в юридическом смысле феномен; во-вторых, оно было носителем тоталитарной идеологии, которая, подчинив право, пропитав его догмами, превратила правовую систему в предельно заидеологизированную, тоталитарную, утратившую коренные правовые ценности164.

Учитывая специфику правовой среды советской России, приходится констатировать, что ограничение значительной части членов общества в гражданских правах (лишение права голоса на выборах) с формальной точки зрения было законно165. В Конституциях РСФСР 1918 и 1925 гг. содержалось положение, в соответствии с которым, наряду с заключенными и душевнобольными, целый ряд категорий граждан (на основе классового или профессионального признаков) лишались права избирать и быть избранными (пассивного – быть избранным и активного – избирать). К категории «лишенцев»