Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования - стр. 18

. Затем были подведены итоги международного исследовательского проекта58. Одним из них стала монография под редакцией О. Л. Лейбовича59.

На новом этапе развития исследований появляется целый ряд историографических работ по проблеме Большого террора60.

Согласно оценке В. Н. Хаустова и Л. Самуэльсона «проблема конкретного участия Сталина в развертывании массовых репрессий, охвативших страну в 1937—1938 гг., до настоящего времени не получила достаточного освещения»61. Но именно она является основной в общественных и научных дискуссиях, как личностный фактор, повлиявший на общую политику государства62.

О. В. Хлевнюк убежден, что террор всегда находился под контролем центра и лично Сталина63. Анализируя причины террора, О. В. Хлевнюк по-прежнему считает наиболее убедительной версию о борьбе с «пятой колонной»64.

История репрессивной политики достаточно популярна в историографии, ее описанию посвящены сотни работ. Изучены институциональные основы, законодательно-нормативная база и лагерная юстиция, формирование карательной системы и ГУЛАГа, этапы развития репрессивной политики, проведены подсчеты количества жертв репрессий (расчет демографических потерь содержится в диссертации С. А. Кропачева)65.

Важное место в отечественной историографии репрессий 1930-х гг. занимают публикации о масштабах и количестве жертв террора. В начале 2000-х вышло несколько серьезных трудов по демографической истории России первой половины XX века66. В них названы близкие к реальности масштабы массовых политических репрессий середины 1930-х. Сформировалось мнение о том, что «публикациями 2000—2005 гг. была поставлена точка в многолетней дискуссии о количестве репрессированных, осужденных и расстрелянных по политическим мотивам, заключенных в ИТЛ, ИТК и тюрьмах в годы репрессий […]. Сейчас принято считать, что в результате карательной политики Советского государства страна потеряла более 1 млн человек погибшими»67. Однако, с нашей точки зрения, вопрос по сию пору остается дискуссионным.

Возвращаясь к периодизации историографического процесса, следует подчеркнуть, что есть основания и для выделения нового этапа историографии по теме политических репрессий: с 2004—2006 гг. – по настоящее время. На этом этапе государство фактически свернуло работу по реабилитации граждан, произошло ужесточение архивной политики, окончательно исчез из повестки дня план восстановления государственности российских немцев. В 2004 г. вступил в силу новый закон об архивном деле в Российской Федерации, а в 2006-м последовал совместный приказ Министерства культуры, МВД и ФСБ о порядке доступа к делам репрессированных. Эти акты наложили запрет исследователям на доступ к личным делам репрессированных на срок 75 лет