Книга ошибок для испаноговорящих. Записки из тропического далека - стр. 9
Моей московской подруге понравилось, как с ней разговаривал мой старший сын:
– У него, когда он со мной говорит, интерес в глазах по отношению ко мне, с ним здорово общаться. У нашей молодёжи такого нет, они как бы внутренне изолированы от нас, старших.
Я была очень рада и горда такому замечанию:
– Это у него латиноамериканское.
Известно, что дети от смешанных браков часто получаются необычной красоты или особенностей.
У Гели, чей папа мулат, – зеленые глаза и светлые африканские волосы, уложенные в длинные дредлоки. Благодаря своей экзотической внешности, Геля в свое время была ведущей моделью страны.
Такая же светлая африканская шевелюра у сына Таси – Костика Габирия. Может показаться, что Габирия – грузинская фамилия, но в данном случае она баскская. Среди испанских конкистадоров в Латинской Америке были и баски.
– Никогда не думал, что в моём доме будет жить негритёнок, – говорил Тасин папа, играя с маленьким внуком.
У Артема, который вырос на перешейке и по-русски говорит как русский, – внешность русская, но удивительно другое. Его разговор и поведение – это разговор и поведение русского интеллигента. В здешней среде такого феномена – интеллигенции в русском понимании слова – нет. Вот так удивительно работают гены.
Русские жены
Инга осталась с малышкой на руках без мужа, без дома, без работы и с больной ногой, из-за которой надолго попала в больницу. В больнице над ней взяли шефство сёстры-доброволицы из Французского центра. Они позаботились о ребёнке, пока она лечилась, и когда вышла из больницы, помогли ей найти жильё, подать на развод и устроиться на работу.
По мере прибытия из России новых смешанных брачных пар, число неудавшихся союзов росло. Среди немногочисленных счастливых браков случались и горькие случаи раннего вдовства жены. Молодые русские вдовы, впрочем, как и жены, с малолетними детьми на руках, ходили по городу под палящим солнцем в поисках работы. Все они имели профессию – но большинство областей народного хозяйства, где они могли бы работать, в третьем мире отсутствовало. Безуспешно обив все возможные пороги, они устраивались продавцами недвижимости и массажистами – это были единственные зарплаты, позволяющие без помощи мужа растить детей. Редко кому удавалось работать по специальности и давалось это тяжким трудом.
Многодетной матери-одиночке Наде удалось получить от государства социальное жилье, то есть, почти бесплатное – однокомнатную квартиру в жилом комплексе в черте города. Две двухъярусные кровати занимали спальню целиком, так что дети-школьники проходили между ними бочком. На выступах кровати висела гроздьями одежда на металлических плечиках, вместо платяного шкафа. Сама Надя спала на диване в узкой гостиной напротив ванной, чья дверь, открываясь, касалась дивана, и где впритык к дивану удивительным образом помещался холодильник и плита. Над диваном во всю стену висел знакомый каждому советскому гражданину красный узорный ковер, из тех прекрасных натуральных фабричных образцов, вытканных в южных республиках СССР. Старшая девочка присматривала за младшими братьями, пока мать допоздна работала на основной работе и дополнительных заказах.