Книга о потерянном времени: У вас больше возможностей, чем вы думаете - стр. 10
Однако она нашла маленький секрет, который подходит для всех трех приоритетов: если сосредоточиться на том, что получается лучше всего и приносит максимум удовлетворения, останется место для всего остального. Можно сделать отличную карьеру. Можно завести большую семью. А еще можно бродить вдоль мэрилендского ручья утром буднего дня, потому что этот день слишком волен и прекрасен для сидения в четырех стенах. Да, можно сделать свою жизнь гораздо изобильнее, чем кажется.
Я много думала о Дейтнер, пока готовила эту книгу. Ее жизнь составляет такой резкий контраст с пониманием времени, сложившимся у нас, жителей XXI века, что о ней трудно не думать. Несомненно, время стало главной навязчивой идеей современной жизни. Кому-то хватает секса. Кому-то хватает денег. Но, кажется, никому не хватает часов в сутках.
Футурологи, вероятно, этого не предполагали. В 1959 году, с подъемом трудосберегающих технологий и при массовом увеличении производительности, журнал Harvard Business Review переживал, что «скука, которая раньше досаждала только аристократам», стала «повсеместным проклятием».
Но с распространением семей с двойным доходом, а затем и экстремальной занятости, этот тренд, как известно, резко поменял вектор. К 1991 году социолог Джульет Шор уже спрашивала в бестселлере «Заработавшийся американец» (The Overworked American): «Почему безделье считается общепризнанным бичом процветания?»
Созданный ею образ – люди, которые смотрят на часы, чтобы напомнить себе, какой нынче день недели, – запомнился надолго. И это было за много лет до того, как мы приковали себя к смартфонам. В наши дни Harvard Business Review рассказывает другие истории из жизни: например, о финансовом аналитике по имени Судхир, который работает по 90 часов в неделю летом, в «легкий» сезон, и по 120 – в остальное время года. Другой герой, Джо, дошел до того, что перенес похороны родственника, лишь бы не пропустить деловую встречу. В декабрьском номере за 2006 год, в статье под названием «Экстремальная занятость. Опасная притягательность 70-часовой рабочей недели», причитают: «40-часовая рабочая неделя ушла в прошлое. Даже 60-часовая неделя, которая когда-то была дорогой наверх, сейчас считается чуть ли не работой на полставки».
Двадцать лет спустя стереотип о цейтноте полностью закрепился в нашем мировоззрении. И соответствующая ему статистика марширует перед нашими глазами. Мы говорим интервьюерам из Национального фонда сна, что спим меньше семи часов в день. Работающие полный день матери школьников утверждают, что в будни проводят в постели меньше шести часов, и 60 % считают это время недостаточным. Около трети штатных сотрудников в Америке говорят, что работают 50 часов в неделю. Недавний опрос института Гэллапа показал: 12 % трудящихся американцев проводят на работе больше 60 часов в неделю. У нас недостаточно времени на физические упражнения – около трети американцев сообщили Центрам контроля и профилактики заболеваемости, что им не удается выделить на них 2,5 часа в неделю, и я подозреваю, что если это и получается, то в основном потому, что государство считает уборку пылесосом тренировкой.