Книга Мечей (сборник) - стр. 34
Таура не испытывала ни малейшей благодарности. Ее раздражало, что мать готовит и убирает в чужом доме, будто служанка. Еще хуже было видеть, как Джеф бегает за Джелином, желая угодить, словно щенок. Джелин обращался с ним ужасно. Гонял мальчишку туда-сюда, насмехался и дразнил его, а Джеф истерично смеялся над издевательствами. Джелин использовал парня, словно осла, и, проведя день в попытках поднять со дна лодку Джелина, оба вернулись домой мокрые и усталые. Джеф не жаловался; напротив, он лебезил перед Джелином. Он никогда не вел себя так с отцом; их отец держался отстраненно и неприветливо как с сыном, так и с дочерью. Может, отец и не был любящим, но даже такому дураку, как Джеф, не следовало так скоро его забывать. Скорее всего, отец до сих пор был жив. Таура молча кипела от ярости.
Но следующим вечером стало еще хуже. Мать приготовила рыбную похлебку, больше похожую на суп, чтобы хватило на всех. Похлебка была жидкой и серой, из мелких рыбок, пойманных с берега, и крахмалистых корневищ бурой лилии, что росла на скалах, и бурых водорослей и крохотных моллюсков с пляжа. Она пахла отливом. Им пришлось есть по очереди, поскольку мисок на всех не хватало. Таура с матерью ели последними, Таура получила крошечную порцию, а матери пришлось выскребать котел. Когда Таура медленно хлебала жидкое варево с кусочками рыбы и корневищ, Джелин тяжело уселся напротив нее.
– Нужно это менять, – резко сказал он, и мать Тауры безмолвно ахнула.
Таура смерила его бесстрастным взглядом. Он смотрел на нее, не на мать.
– Очевидно, этот дом недостаточно велик. В нем не хватает еды, не хватает постелей и места. Итак. Либо мы найдем способ их обеспечить, либо придется попросить кого-то уйти.
Мать молчала, вцепившись в край стола обеими руками. Таура покосилась на нее. В глазах матери была тревога, рот крепко сжался, словно сумка на завязке. Отсюда помощи не дождешься. Не прошло и пяти дней, как забрали отца, а мать уже от нее отказалась. Таура встретилась глазами с Джелином и, гордясь тем, что голос не дрогнул, сказала:
– Ты имеешь в виду меня.
Он кивнул:
– Присмотр за маленьким Корделом тебе явно не по нраву. Как, впрочем, и ему. Ты стоишь в дозоре, но это не приносит ни еды на стол, ни дров в поленницу. Ты игнорируешь дела, которые нужно делать, а то, о чем мы тебя просим, делаешь неохотно. Большую часть дня ты дуешься у очага.
От перечисления ее грехов Тауру охватил холод. У нее зазвенело в ушах. Молчание матери было обвинением. Брат стоял в стороне, уставившись в пол. Ему было стыдно за нее. А может, страшно. Они оба считали, что Джелин прав. Оба отступились от своей семьи, когда отдали Джелину отцовский меч. Джелин все говорил и говорил, предлагая ей прибиться к людям, что во время отлива искали на пляже мелких моллюсков. А может, отшагать четыре часа до Ширтона, вдруг там найдется для нее работа, что-то, за что ей будут платить несколько монет в день, чтобы она могла приносить в дом еду. Таура не отвечала ему и не позволяла лицу дрогнуть. Когда он наконец умолк, она сказала: