Книга. Кофе. Дождь. Сборник рассказов - стр. 17

Игорь тоже выбежал за ней, но, так как был необут, добежал только до двери подъезда. Таня выбежала на дорогу, не понимая, куда и зачем бежит, и чуть на глазах у Игоря не попала под машину. Игорь что-то кричал, но она уже ничего не слышала. Она бежала и бежала…

Отчаянье

Татьяна всё бежала и бежала… Не слышала ни гудков машин, ни голоса, ни шума города. Она видела перед собой только дорогу, одну дорогу. Таня хотела убежать от боли, от прошлого, от потерь, от измен, от всего негатива… Она бежала и бежала… Потом как-то оказалась на крыше какого-то дома.

Я был тогда в замешательстве, потому что понимал, что Таня могла сейчас прыгнуть, а я её никак не спасу, потому что она сделает это сама. Это был первый мой случай, когда я столкнулся с человеком, действительно способным совершить самоубийство. И если бы не Антонина, то я тоже был бы уже человеком. Я благодарен ей за это вдвойне.

Так вот, Танюшины ноги привели её на крышу. Что тогда творилось в её голове… Было ужасно, я чувствовал, что ещё минута – и она будет лежать внизу мертвая. Я знал, что она способна на это, ведь вся её безумная любовь сейчас превратилась в отчаянье. Она стояла на краю и думала, что жить ей теперь незачем, что Игорю она больше не нужна, мамы нет, и не для кого жить… Потом вспомнила похороны мамы, начала плакать, её не двигавшееся до этого лицо содрогалось от рыданий. И тут вдруг Антонина, нарушив все возможные законы, стала видимой Тане.

Таня отступила на шаг и хотела подойти к матери, но тут Антонина сказала:

– Танечка, доченька, ради всего святого, не делай этого! Ты должна жить! Хотя бы ради меня, чтобы душа моя обрела покой.

– Мама… – Таня плакала и говорила сквозь слёзы: – Мама… Я… хочу… быть с тобой… Не уходи!.. Не уходи, пожалуйста! – Таня села и начала заливаться горькими слезами.

– Дочь, я рядом с тобой и слышу тебя всегда! А сейчас успокойся и поезжай домой. Я люблю тебя, дорогая! – Антонина исчезла из поля зрения дочери. Таня продолжала плакать, сидя на крыше, но теперь я чувствовал, что всё в порядке и она не прыгнет.

– Как это тебе удалось, Антонина? – спросил я, когда она вернулась ко мне.

– Я мать и хотела ей помочь. К тому же, похоже, мы с ней захотели одного и того же. Она захотела увидеть меня, и я захотела, чтобы она увидела меня, – она лукаво улыбнулась, как будто что-то знала, что мне было недоступно.

– Ох, Антонина, Антонина! И что бы я без тебя делал? Хочу сказать, не в обиду только, но ты вовремя умерла. А то я никак не мог справиться с твоей дочерью!

– Да, я и сама не могла с ней справиться. Эта её маниакальная любовь к Игорю доведет её до погибели.