Книга и братство - стр. 42

Дверь открылась и вошла Патрисия Ферфакс.

– Почему ты здесь? – спросила она. Потом, поняв нелепость своего вопроса, поинтересовалась: – Давно пришел? Я спала, не слышала.

– Недавно, – ответил Джерард, утирая глаза тыльной стороной ладони.

– Спускайся вниз. Почему без обуви? Вон твои ботинки. Обуйся. Видел его?

– Да.

Патрисия посмотрела на фигуру, покрытую саваном, повернулась и быстро пошла вниз по лестнице. Джерард, закрыв дверь, последовал за ней.

– Хочешь кофе, что-нибудь поесть?

– Да, пожалуйста.

– Полагаю, ты всю ночь был на ногах.

– Да.

Они отправились в кухню, Джерард сел к отскобленному деревянному столу, Патрисия включила электрическую плиту. Джерарда и прежде и сейчас раздражало то, как по-хозяйски она распоряжалась на кухне. Он был вынужден пригласить Пат и Гидеона пожить у себя короткое время, когда тем неожиданно отказали в аренде прежней квартиры, и теперь они вели себя здесь, словно это был их дом. Он чувствовал крайнюю усталость.

– Пат, дорогая, не суетись насчет яиц или чего другого, дай просто немного хлеба.

– Не хочешь тостов?

– Тостов? Да, нет, все равно. Ты сама что-нибудь ела?

– Не могу есть.

Джерарду стало стыдно, что он-то может.

– Расскажи, как все случилось.

– Прошлой ночью он чувствовал себя нормально.

– Он чувствовал себя нормально и днем, когда я уходил, казалось, ему лучше.

– Я дала ему лекарство, уложила поудобней и пошла спать. А в час ночи услышала, что он стонет и ворочается, так тихо, знаешь, как птица во сне… встала и пошла к нему; он не спал, но… был не в себе…

– Бредил?

– Да, такое уже бывало… но в этот раз очень… по-другому…

– По-другому… как… думаешь, он понимал!

– Он… был… испуган.

– О господи!..

Бедный, думал он, как это ужасно, как жалко его, бедный, несчастный.

– Пат, прости, что меня не было.

– Если бы ты не воспринимал эти танцы как что-то исключительно важное.

– Он мучился?

– Не думаю. Я дала ему то, что всегда. Но у него был такой напряженный взгляд, и он не мог лежать спокойно, словно тело было чужим и невыносимым.

– Напряженный взгляд. Он говорил что-нибудь внятное?

– Да, несколько раз: «Помоги мне».

– Бедный… Обо мне спрашивал?

– Нет. Говорил о дяде Бене.

Бенджамин Херншоу был «беспутным» младшим братом Мэтью Херншоу, отца Вайолет, деда Тамар.

– Он всегда любил Бена. Ты звонила Вайолет?

– Нет, конечно.

– Почему «конечно»?

– Ну не звонить же ей среди ночи? Она никогда не любила папу, ее это мало волнует, она знает, что в завещании о ней нет ни слова.

– Откуда она знает?

– Я сказала.

– Это было обязательно?

– Она сама спросила.

– Мы должны что-то дать ей.