Книга драконов - стр. 63
Если драконы и уничтожают что-то, то они делают это во имя созидания.
Друзья говорят мне, что я за последний год смягчилась и стала больше философствовать. Не знаю, так ли это… но мелкие драконы точно милашки.
ИНГРИД
Моя дочь была хорошей матерью, ну или пыталась ею быть. Но она всегда была слегка не от мира сего, не могла должным образом строить планы и их придерживаться. После школы пыталась добиться успеха в Калифорнии как художница, но получилось не очень – она сказала мне, что критики, очевидно, прислушивались к драконам, которые не откликались ни на одно из ее творений, – и она вернулась. А когда у них с Роном родилась Зои, дела стали хуже. Хотя все видели, как сильно они любили друг друга.
[Камера въезжает в коридор на втором этаже, огибает угол и оказывается в той части дома, которую редко видят посторонние. Здесь на стенах висят картины, на которых изображены драконы, – акварелью, маслом, пастелью, фломастерами, карандашом. Одни выполнены вполне зрело и подписаны Джули. Другие – детские, подписаны Зои. На одной картине нарисованы мать с дочкой из одних палочек верхом на мощном крылатом драконе. У дракона ярко-голубые глаза, цвета мигалки на полицейской машине.]
Потом у них начались проблемы с деньгами, и Рон с Джули расстались. Каждый раз, когда я приходила, в доме царил беспорядок. Джули начала пить, чтобы почувствовать себя лучше. Когда это перестало работать, она перешла на кое-что посильнее, чтобы снять боль.
Зои, ей тогда было всего семь, проснулась той ночью, наверное, из-за сирен полицейских машин, которые выехали на убийство – на дороге нашли мертвого человека, это был дилер Джулии. Зои вошла в комнату матери и увидела, что Джули не шевелится, а ее тело окоченело.
Она позвонила мне и смогла сказать сквозь всхлипы только: «У мамы губы голубые! Голубые!» Я позвонила в 911. Но пока доехала скорая, было уже поздно.
Когда Зои жила у меня, ей постоянно снились кошмары, но она про них не рассказывала. Какое-то время она рисовала драконов, таких же, как когда рисовала с мамой, только теперь никогда не раскрашивала им глаза голубым. Я пыталась ей помочь, но к психологу она идти не хотела. «Они заставят меня забыть, – говорила она. – А я не хочу».
Бывает много видов зависимости, и одна из самых коварных – это беспомощная преданность болезненному воспоминанию, самостоятельно возложенное на себя наказание – быть прикованным к острой неровной отмели, образованной из одного-единственного момента в прошлом. Ее воспоминание о Джули в ту ночь – горе, предательство, гнев, вина – главенствовало над ее жизнью. Это был шрам, который занимал все ее существо и который она никак не могла перестать ковырять.