Книга Дины - стр. 70
Зато в те разы, когда Дина в беседке распевала псалмы так громко, что это слышали и в большом доме, и в людской, сохранять достоинство и делать вид, будто ничего не случилось, было трудно. Матушка Карен вела долгие беседы сама с собой, она задавала себе вопросы и сама же на них отвечала.
Но надо сказать, такое с Диной случалось нечасто. Каким-то образом это было связано с положением луны на небесном своде.
Иаков и матушка Карен с тревогой следили за развитием событий. Они-то знали: если на Дину нашло, бесполезно уговаривать ее лечь в постель.
Она могла впасть в бешенство, если бы кто-нибудь осмелился подойти к ней.
Однажды матушка Карен сказала с опаской, что Дина может простудиться, если будет по ночам сидеть на морозе.
Дина расхохоталась ей в лицо, дерзко обнажив белые зубы.
Она никогда не болеет. И ни разу не испытывала никакого недомогания за то время, что живет в Рейнснесе.
В конце концов походы с вином в беседку стали своего рода семейной тайной. В каждой семье свои странности – это было странностью семьи Грёнэльвов.
Глава 9
Коня приготовляют на день битвы, но победа – от Господа.
Книга Притчей Соломоновых, 21:31
Дина стала навещать большие морские пакгаузы, она как будто что-то в них искала. То и дело она брала большие кованые ключи.
Люди слышали, как она ходит там взад и вперед. То вверх, то вниз. Ее видели то у погрузочного люка, то в казенке карбаса. Она стояла неподвижно, и взгляд ее бывал устремлен туда, где сходились море и небо.
Я Дина. Рейнснес пожирает людей. Люди как деревья. Я их считаю. Чем больше, тем лучше. На расстоянии. Не у самых окон. А то они застят свет.
Я хожу по Рейнснесу и считаю. У горного кряжа на той стороне пролива семь вершин. В аллее по двенадцать деревьев с каждой стороны!
Ертрюд была со мной в Тьотте. Она и была той маленькой девочкой, которая прошла и спряталась за часами. Я была не одна, вот она и стала такой маленькой. Ей нужно свое место. Зимой на берегу в Фагернессете слишком холодно.
Какой ты есть, такой ты есть всегда. Независимо от того, где ты.
Ертрюд дышит под досками причалов. Свистит между балками, когда я открываю погрузочные люки. Она никогда не вернется. У меня хранится та перламутровая раковинка.
Дина могла бродить по высоким ярусам дощатых морских пакгаузов в любое время суток. Если было темно, она брала с собой фонарь. Люди привыкли к ее причудам.
– Это молодая хозяйка ходит, – говорили они друг другу, услышав ее шаги в пакгаузах или увидев мерцание фонаря в окнах.
Эхо шагов менялось в зависимости от того, где шла Дина, какой товар там хранился, на каком ярусе или откуда дул ветер. Все сливалось с вечным и всегда менявшимся зовом ветра, прилива, отлива.