Книга Амадея - стр. 35
Не печалься, гость. Пусть там, за окнами холод и непокой, и ветер с дождем наперегонки стараются испортить путнику жизнь, но здесь, у нас – безопасно и тепло, как и полагается дому. И мы искренне рады тебе, мы поделимся всем, что у нас есть – похлебкой, тишиной и спокойным сном на сытый живот. Здесь ты можешь забыть о своих манерах и уплетать простецкую еду из глиняной миски, шмыгая носом и вытирая рот рукавом. Когда в твоей миске вдруг покажется дно, тебе не придется просить добавки, она появится сама по себе, и, кажется, будет еще вкуснее. А мы посидим с тобой рядом, чтобы тебе не было одиноко, будто мы – твои старые слуги, которым ничего не надо объяснять, которые знают и любят тебя с пеленок.
Амадей стоял в тени и наблюдал за оживающим на глазах гостем. Только что помиравший от тоски бледный юноша орудовал ложкой так, что любо-дорого, он отогревался и успокаивался. Еще немного, и он сможет даже обрадоваться. И Амадей знал, что нужно для этого сделать.
В годовщину его явления в «Копченый хвост» ки Стафида делала для него запеченный сладкий крем, на сливках, с коричневой сахарной корочкой, воплощавший для слишком хорошо знавшего нищету мальчишки все благоденствие этого мира. Удовольствие это было не из дешевых, поэтому порция крема полагалась раз в год и только одна. Дождавшись, когда гость прикончит вторую миску похлебки и откинется на спинку стула, отпыхиваясь и жмурясь, Амадей поставил перед ним плоскую глиняную плошку, в которой и запекался его именинный, как его называла хозяйка, крем.
– Вечернюю трапезу обязательно завершают сладким, – серьезным тоном сказал Амадей, – это полезно для желудка и обещает хороший сон. Отведайте, господин…
– Дионин. – Гость смотрел на десерт как ребенок – блестящими, бессовестными глазами. – Меня зовут Дионин. А тебя?
– А меня Амадей. Угощайтесь, Дионин.
Дважды просить не пришлось. Крем в мгновение ока исчез – и вот тут в кухне воцарилась настоящая идиллия. Гость лучился искренним доверием и удовольствием, хозяйка млела от гордости за десерт, который в такой глуши мало кто сможет приготовить, и за хорошо вышколенного слугу, Горча и Амадей переглядывались, оба довольные как никогда.
– Мессер Дионин, – Горча поклонился гостю, – а что вы скажете насчет партии в махшит? Весьма убаюкивает, скажу я вам, особенно если играть с таким бестолковым стариком, как я.
– Не верьте ему, – Амадей пропустил мимо ушей обращение «мессер», которого прежде ни разу не слышал от Горчи. – Он играет как сам аш-Шудах. Я еще ни разу у него не выигрывал.
– Принимаю вызов, – Дионин улыбнулся и жестом пригласил старика сесть напротив.