Книга алхимии. История, символы, практика - стр. 32

Шаг вперед, сделанный Василием Валентином в учении о составе металлов, является в высшей степени важным для понимания окружающего мира. Важно не то, что он принял существование в металлах нового элемента, важно то, что он придал этому элементу реальное значение, признал его действительно существующей величиной, имеющей известный комплекс физических свойств, признал не отвлеченным понятием, а величиной, подлежащей чувственному восприятию и потому могущей быть подвергнутой экспериментальному изучению. Этим самым было положено начало новому направлению в изучении вопроса: из чего состоит окружающий мир, направлению, которое получило свое полное выражение у Бойля и Лавуазье.

Расширив и пополнив старую теорию состава металлов, Василий Валентин не коснулся ее основы: тождества всех металлов по основной субстанции, и потому является горячим защитником возможности искусственного приготовления золота и нахождения нужного для того средства – философского камня, который получил у него впервые определенно новое значение – как средства, могущего исцелять все болезни.

Такое расширение понятия о философском камне имело большое влияние на воззрения тогдашних представителей науки, которые его приготовление стали сравнивать с приготовлением самих себя к загробной жизни и считали земную жизнь и ее страдания за очищение через брожение, а в гробе видели место, где тело теряет, посредством гниения, свои неблагородные части, и бессмертие души считали результатом этого очищения – благороднейшей части от нечистых, совершенно подобно тому, как при их операциях простой металл должен был терять свои примеси и превращаться в драгоценное золото?[44]

Не слышны ли вам в этих словах отголоски той идеи, которая была утверждена прочно только несколько веков спустя, только на нашей памяти, идеи о тождестве процессов, происходящих в одушевленной и неодушевленной природе? Высказанная Василием Валентином и его современниками в столь неясных и мистических выражениях, эта идея скоро получила отчетливую и определенную форму, и в следующем периоде развития химии, начавшемся после Василия Валентина, она становится господствующей в науке, самое направление которой изменилось.

Изменилось направление – потому что изменилась сама жизнь общества. Изменению в направлении науки предшествовало изменение общего духа времени, которое подготовлялось мало-помалу еще в ту эпоху, когда политический гнет и сменивший его церковно-католический всей тяжестью лежали на умах людей и обусловливали их схоластическое и мистико-религиозное направление; уже в то время появлялись свободные умы, которые пытались его сбросить, но эти попытки, еще преждевременные, были подавлены. А жизнь и умственный горизонт все расширялись. Появились новые запросы, на которые наука должна была отвечать. Потребность в знании возрастала, и, сообразно этому, возрастало число центров, где оно сосредоточивалось. Количество университетов и других высших учебных заведений в этот период значительно увеличилось. К существовавшим в XIII веке университетам в Монпелье (1150), Париже (1215), Саламанке (1222), Неаполе (1224), Падуе (1227) присоединились в XIV и XV веках университеты в Оксфорде (1300), Гейдельберге (1346), Левенте (1426), Базеле (1460), Копенгагене (1478) и много других. Наука все более и более выходила из монастырей, где она приютилась в смутное время, и переходила в университеты, в руки более независимых мыслителей. Сосредоточение ее в университетах, где она преподавалась, а не изучалась только, как в монастырях, увеличение учебно-вспомогательных пособий, образование библиотек – все это способствовало более широкому распространению научных познаний и понятий, более живому обмену мыслями среди лиц, занимавшихся научными изысканиями.