Книга 4 Матрица зверя - стр. 46
– За такое головы полетят. Это же нужно было до такого додуматься, чтобы ученика отравлять в стенах собственной академии. Как же я ненавижу людей и их интриги. Оливия, срочно всех собрать в моём кабинете, нужно провести совещание и подготовиться. Не удивлюсь, если завтра обвинять будут во всём нас, что это мы его отравили, и хорошо, если по незнанию, а так могут и обвинить в преднамеренном действии.
И чего суетятся? Пустяки всё это. Сегодня у одного охотника по имени Катя праздник, у неё папа добрый. Хоть в городе ей и сложно, но она выследит и, если надо, то и даст фору любому в выслеживании добычи. А вообще всё интересней и интересней становится.
8. Глава 7 Поединок с Азулой
В медицинском корпусе Кара меня отчитывала за несдержанность. Зря, видите ли, я отказался от присяги.
– Если надо, то новую принесу, невелика беда. Только смысла не вижу. А так у меня хоть руки развязаны, никто в предательстве не обвинит.
– Руки у него развязаны... в спальне нужно руки держать развязанными, а не тут. Ты дознавателям писал заявление о нападении? Нет! Так с чего ты вообще взял, что кто-то будет вмешиваться в дела свободного рода?
Я немного растерялся. Формально, конечно, не писал, но ведь те, кому надо, и так знают. А с другой стороны, если я не заявлял о покушении и не просил о помощи, то кто ж мне помогать будет? Да и дознавателям для проведения необходимых действий нужны основания, чем могло служить моё заявление. В общем, у меня пробелы в знаниях законов, и зерно правды в словах Кары есть. Она-то собиралась на высоком уровне решать дела, через главу клана... А моё отравление? Если я ничего не заявляю, то получается, что меня и вовсе не травили? Кара прочитала мои мысли:
– Ты в администрацию академии заявлял об отравлении?
– Нет. И не буду. Амилия, это ректор в корпусе дроу, считает, что в моём отравлении обвинят их. А если учесть, что я как бы и сам яды принимал в малых дозах по рецепту своего знахаря, то ещё и его могут обвинить. Ну, или меня самого, что это я дозу превысил. В общем, бумажки писать я не буду.
Кара ушла... в отличие от меня, её от занятий не освобождали. Договорились на том, что я сижу тише воды, а она, умница и красавица, сама всё решит. Меня осмотрели и подтвердили, что моей жизни ничто не угрожает, от чего я в голос рассмеялся.
– Извините, это я не над вами смеюсь. Просто жить мне осталось пару дней, как я думаю, а тут услышал от вас, что моей жизни ничто не угрожает. Это нервное, – лицо, назначенного мне лекаря Шейли выглядело озадаченным. – Да не берите в голову, жить вечно я и не собирался.