Книга 1. Прорыв - стр. 10
На корабле после входа в Дыру ничего не изменилось, разве что звезды и чернота на обзорных экранах уступили место серой завесе – диковинной форме существования материи. Показания корабельных приборов оставались такими же, силовое поле по-прежнему окутывало дальнолет, а двигатели были выключены и «Пузатик» летел вперед по инерции. При входе в Дыру у капитана, как обычно, заложило правое ухо, и Макнери традиционно поковырял в нем пальцем. По статистике, таким образом подпространство встречало каждого седьмого. У других кололо в висках, или пробегали мурашки по спине, или появлялось неудержимое желание чихнуть. Были и такие – они составляли два процента опрошенных активистами Центра Зумкова, – у кого подпространство вызывало диарею, которая могла длиться часами. К счастью, Макнери в эти два процента не входил, иначе его не приняли бы в космолетный колледж. Всех поступающих, кто сдал экзамены и прошел по конкурсу, сажали на учебный корабль и загоняли в ближайшую Дыру – и тогда всё насчет диареи становилось ясно. К числу самых редких последствий входа в подпространство относились воистину удивительные случаи, не поддающиеся объяснению в рамках общепринятой парадигмы. У одного пассажира еще до выхода из Дыры на лбу вырос самый настоящий рог двадцатисантиметровой длины. Другой пассажир (точнее, пассажирка) вдруг стал понимать язык вымершей тысячелетия назад цивилизации Фонтанеллы. Благодаря этому удалось прочитать древние рукописные тексты, довольно похожие на первую книгу земной Библии. Причем сама пассажирка была родом вовсе не с Фонтанеллы и никаких родственников там не имела. И текстов этих никогда в жизни не видела и не слышала о них. Просто во время пребывания в Дыре они появились перед ее внутренним взором, она стала читать их вслух, этим заинтересовался ее спутник – специалист по… ну, и так далее.
Все это Макнери узнал из монографии «О некоторых свойствах подпространства и его влиянии на высокоорганизованные биологические системы в свете теории единства всего сущего», которую он с пятого на десятое прочитал в одном из рейсов. На собственном многолетнем опыте капитан убедился в том, что коньяк надежно защищает его от подобного рода пертурбаций. Макнери даже намеревался информировать об этом кого-нибудь из ученых, занимающихся вопросами подпространства, но потом передумал. Во-первых, он не был абсолютно уверен, что дело тут именно в коньяке, а во-вторых… А во-вторых, ему не хотелось, чтобы начальство узнало о такой его привычке. Не стоило вызывать огонь на себя. Об этом можно будет сообщить потом, после выхода на пенсию, – и тогда, возможно, его имя войдет в историю науки и займет там подобающее место. Кто-то, говорят, в научных целях плюхался в ванну с водой, кто-то бесстрашно подставлял голову под падающие с дерева фрукты, кто-то специально заражал себя тифом, кто-то пробовал на вкус синильную кислоту… А он, Линс Макнери, бесстрашно хлебал коньяк!