Клювик - стр. 2
Считать совместную жизнь стажем или сроком бессмысленно и одинаково безнадежно. Придавая значение времени в компании родственной души – вы подписываетесь под утверждением, что ошиблись в выборе. Сочувствую. Наша совместная жизнь вошла во вторую пятилетку, когда скандалы стали нормой, а поводом для них служила любая мелочь. Детей нет, но всерьез мы даже не думали о разводе. Каждый из нас в глубине души боялся этого безвозвратного шага. К тому же скандалы обычно закатывала жена, я же со временем полюбил семейные ссоры. В определенный момент я нарочно стал портить отношения и выводить супругу на конфликт, используя для этого крайне невинные, на первый взгляд, методы. Я тщательно маскировал собственные шалости, доводящие ее до белого каления, под обычные рядовые недочеты, которые могли случиться с кем угодно, и никто в этом не был бы виноват. Особенно я любил искажать воспоминания и нарочно удивлялся давно согласованным решениям, будто она сама их только что выдумала. Я трактовал её слова, как мне хотелось, и неустанно практиковался в казуистике.
И вот измена. Едва услышав про адюльтер, я не поверил. Что-то оборвалось в моем сердце. Мне стало холодно. Я до сих пор с содроганием вспоминаю застигнувшее меня чувство, отразившееся искажением на моем лице. Она же заметила это и улыбнулась. Её улыбка: наглая, самодовольная с легким прищуром оказалась невыносима. Не способный отвести взгляд от губ, ставших в одночасье мерзкими и безвозвратно чужими, я почувствовал, как старею, и силы покидают меня. Я был жалок, и не смог справиться с этой, столь обожаемой когда-то, обидой. А услышав его имя, эмоции захлестнули с головой. Что сыграло решающую роль – не знаю. Может быть, то, что жена специально назвала его в ласкательной форме, или то, что носитель этого гадкого имени был мне давно знаком и мною презираем. Скорее всего, как обычно говорят врачи, причиной болезни послужило все вкупе.
Я схватил ее за горло и с силой ударил о притворенную дверь. Та резко распахнулась, в петлях послышался невнятный скрип. Не разжимая хватки, я рванул её в противоположную сторону. На этот раз удар пришелся в притолоку. Жена едва успела сделать какое-то движение руками, чтобы закрыть лицо, или как-то сгруппироваться. Сколько раз я ударил её о притолоку, не помню, но в какой-то момент она просто перестала хрипеть и потеряла сознание. Ноги подкосились, и её шея выскользнула из рук. Изменница лежала на полу. Из рассеченной скулы текла кровь, одежда сбилась, волосы растрепались, запястье левой руки застыло в неестественном положении, будто я нечаянно его сломал. Да-да, нечаянно. Я же не хотел ломать ей запястье, во всяком случае, в тот момент такой цели у меня не стояло.