Ключи Пандоры - стр. 9
Конец мая – финиш нормальной и плодотворной работы во всех редакциях. С его приходом мозг дает заметный крен в сторону пляжей, шашлыков на природе, дачного сезона. И если для обывателя это вполне привычное, местами даже радостное время, то для журналистов наступает унылая пора.
Грядущее лето предвкушают все, готовясь к его приходу почти с безумным нетерпением. Белые лепестки яблонь и накрахмаленные фартуки выпускниц, горьковатые запахи черемухи, пьяные от весенних ароматов трудяги-пчелы и нежная, еще не запыленная листва – все это май. Прогулки по ночным улицам при свете фонарей, когда прилипшая к ногам тень вытягивается до несуразной длины, становятся все дольше и приятнее. Солнце падает за горизонт поздно и появляется рано, кажется, едва успев отдохнуть от дневной суеты. И ты, наконец переживший слякотную осень и зимнюю стужу, невольно думаешь, что это счастье будет продолжаться вечно…
Хуже лета только январь с его чередой бесчисленных праздников: Новый год, Рождество, Старый Новый год – кошмар, политый майонезом. Отупев от такого количества выходных, люди вспоминают, что нужно работать… До того момента, когда придет лето.
Но оно пока не наступило, и поэтому Никита Шмелев уныло слушал своего собеседника и мечтал о побеге.
Он давно выключил диктофон и, с трудом сдерживая зевок, делал вид, что рассматривает документы, разложенные на столе. Толстая пачка пожухлых, ломких листков лишь внешне выглядела внушительно. На деле ж ничего интересного в них не было.
Над ухом зудел надоедливый голос, излишне громкий, чтобы ему не внимать. Но и внимать не получалось. Отдельные фразы не имели ни малейшего смысла, некоторые повторялись дважды, а то и трижды, но сути это не меняло.
– …И тогда я написал ему, – бубнил на одной ноте седовласый мужчина лет семидесяти. – Господин прокурор! Прежде всего хочу поздравить вас с годом Синего Петуха и пожелать долгих лет жизни…
Никита, очнувшись от вязкой полудремы, с удивлением посмотрел на собеседника. Столь оригинальной жалобы в прокуратуру ему встречать не приходилось.
Собеседник Никиты, довольно бодрый дедок по имени Николай Петрович Савченко, выведал каким-то образом его адрес и ранним утром заявился с визитом. Никита, одуревший спросонья, выслушал сбивчивые и туманные объяснения старика, который имел, по его словам, невероятно серьезный компромат на городские власти. Документы были настолько важными, что он побоялся выносить их из дома. Выпроводить Савченко удалось, но после того, как Никита поклялся срочно приехать и разобраться в архиве.