Ключи Пандоры - стр. 47

Ирина встретила их у подъезда. Она сидела на скамейке в полном одиночестве, скорчившись, как старая тряпичная кукла, жалкая и притихшая. Ей хватило одного взгляда на Никиту, чтобы понять: все плохо! Черты ее лица исказились, глаза предательски заблестели, а мышцы на шее судорожно задергались, словно она беспрестанно сглатывала сухой комок.

Никита подошел к ней, обнял за плечи, виновато улыбнулся и тихо сказал, что Максим пропал.

Юля не слышала, что он говорил дальше. Видно, успокаивал, потому что гладил Ирину по голове, точно маленькую. А она слушала, и губы ее тряслись как в лихорадке.

– Вам нужно обратиться в полицию, – наконец сказал он более громко. – Пусть лучше в армию идет! Четыре дня – не шутка. Я очень вам сочувствую и попробую узнать о Максиме по своим каналам, но без официального заявления я ничего сделать не смогу.

Он постоял еще немного, ожидая, что Ирина начнет что-то уточнять, задавать вопросы, но она промолчала и, закрыв лицо ладонями, шатаясь, направилась к дому.

– До свидания! – сказал Никита ей в спину.

Ирина не ответила. Сгорбившись, как старуха, она с трудом добрела до подъезда, нажала на кнопки кодового замка и вошла в подъезд. Металлическая дверь с пушечным грохотом захлопнулась за ней.

На пресс-конференцию в региональное управление МЧС Никита прибежал загодя. Взбесившийся термометр издевательски показывал тридцать градусов. Духота на улице стояла неимоверная. Воздух был горячим и густым, как сироп, и с трудом проникал в легкие. Окна в зале были закрыты, кондиционер то ли выключили, то ли он вообще не работал. Журналисты – потные, с красными лицами – вяло приветствовали друг друга, лениво обменивались короткими репликами. Вскоре сотрудник пресс-службы догадался открыть окна, впустив вместе с птичьим гомоном волну свежего воздуха. Стало немного легче дышать, и журналисты оживились, заговорили громче, повеселели.

Юля, как обычно, опоздала и влетела в зал, когда сотрудники управления заняли свои места за длинным столом, заставленным микрофонами местных телекомпаний. Следом за Юлей ввалился собкор столичной газеты Виктор Сахно – поджарый, лет сорока, с успевшим загореть лицом. Он шумно дышал и вытирал шею огромным клетчатым платком. За ним важно, как дирижабль, вплыла знаменитая меломанка и тусовщица Вера Гаврилова. Несуразную фигуру не скрывал стильный брючный костюм, а неопрятно торчавшие волосы – широкополая белая шляпа с огромным красным пионом. Она сняла квадратные очки в тяжелой оправе, протерла их салфеткой и, близоруко прищурившись, обвела зал взглядом. Маленькие глазки превратились в щелочки и потерялись за толстыми щеками околосветской львицы. Она наступила Никите на ногу, сделала вид, что не заметила, и прошествовала в первые ряды, где бесцеремонно согнала телевизионного репортера и уселась на видном месте, заслонив шляпой обзор сидевшим сзади коллегам.