Ключ от стального сердца - стр. 7
– О, кстати чуть не забыла! Новость на сотку! А кого я ви-и-идела? Угадай! – Вероника сонно зевнула и приподнялась на локтях.
– Не буду угадывать, лень. Колись, – равнодушно сказала я.
Меня еще качало на волнах, а перед глазами колыхались водоросли. Внутри слегка свербело – я потеряла дыхание, разучилась держать позицию под водой, тренер именно об этом предупреждал.
– Я видела Димку Марченко. Он здесь, на базе. Обещал найти нас на пляже.
– Винни-Пуха? – вялость как ветром сдуло. – Его что, ОДНОГО сюда отпустили? Он, часом, не осиротел?
– Ага, одного, конечно, – Вероника фыркнула. – С родаками он. Под присмотром маман, бабан и тетки. Они тут всей семьей отдыхают.
– Димка! – обрадовалась я.
Тут надо сделать кое-какие пояснения. В списке моих претензий к «Успеху» Дима Марченко всегда стоял на первом месте. На втором был уход во вражеский лагерь любимой учительницы по литературе, но перевод Димки дался мне больнее.
Он ушел в «Успех» в начале девятого, когда наша дружба была в самом разгаре. Как обычно, вялые протесты Димки услышаны не были. Мама и бабушка Марченко сочли, что раз из ребенка не получился великий виолончелист (рядом с шестнадцатой гимназией тогда находилась сильная музыкальная школа), у него еще есть шанс стать великим лингвистом, на худой конец, филологом.
Это для других Димка был увальнем, очкариком и рыхлым парнем с исколотыми глюкометром пальцами. Для меня он всегда оставался самым лучшим другом на свете, няшной булочкой, пупсиком и Винни-Пухом. Мы обсуждали книги и фильмы, строили планы и практически всегда совпадали во взглядах на жизнь, обильно сдобренных подростковым максимализмом.
Сначала мы пытались общаться в МакДаке на набережной, выкраивая по полчасика между моими поездками в бассейн и Димкиными к репетитору. Но потом у меня началась подготовка к ЕГЭ, а совет семьи Марченко постановил, что длительные переезды по городу для ребенка-диабетика слишком опасны, и перевели Димку на занятия по скайп.
Какое-то время мы переписывались в сети. Однако вскоре семья ограничила Димке доступ в онлайн. Да, мне было трудно представить, как жизнь шестнадцатилетнего парня может полностью контролироваться, а Димка… привык и не роптал. На все мои возмущения отвечал простой фразой: «У меня кроме них никого нет. А у них – кроме меня». С тех пор, как Димкин отец умер от рака, мама и бабушка посвятили ему все свое существование, и Димка верил, что не имеет права быть неблагодарной сволочью.
При всей своей любви к семье за свою жизнь Димка обыграл родаков дважды: в первый раз, когда в девять лет заболел сахарным диабетом, во второй – когда начал плохо учиться в «Успехе», несмотря на усилия репетиторов и истерики у обеих мадам Марченко.