Ключ к волшебной горе - стр. 31
Снова раздались фанфары, Полина увидела, как по пурпурной ковровой дорожке неспешно шествует невысокий, средних лет человек в офицерской форме полковника. Это и был король Павел. С рыжеватой округлой бородкой и седеющими усами, он смотрелся скорее унтер-офицером, чем полновластным властителем Герцословакии. По левую от него руку шествовала высокая, головы на две выше, чем сам король, дама в шикарном светло-розовом одеянии, гигантской шляпе и с массивным зонтиком.
– Королева Милица, – шепнул Полине Платон. – Вроде бы его величество во всем слушается супругу, она же фактически и заправляет всеми делами в стране. Ужасная мегера, как рассказывают!
Полина улыбнулась. Милица была красива – голубые глаза, черные локоны, однако все портило надменное выражение холеного стареющего лица. Бесценное колье в двадцать рядов обвивало ее шею, и огромные молочные жемчужины покачивались в такт медленным шагам. Королева с брезгливой миной скользила взглядом по рядам склонившихся перед ней гостей. Видимо, она давно привыкла к раболепству и почитанию.
Настала очередь и Полины присесть в книксене. Однако, вспомнив демократические устои отца, она осталась стоять с гордо поднятой головой, хотя ее ближайшее окружение присело перед монаршей четой. Платоша хотел, как и все, склонить голову, но Полина пребольно сжала его ладонь, запретив это делать. В конце концов, это не русский император, а государь какой-то крошечной, меньше Московской губернии, страны.
Король Павел крутанул головой, ссутулился и отвел взгляд. Королева Милица метнула в Полину разгневанный взгляд, ей явно не понравилось вызывающее поведение девицы.
Наследник престола, подросток лет тринадцати, как и отец, облаченный в сияющую золотыми эполетами военную форму с кортиком наперевес, выглядел болезненно: бледное лицо, темные круги под глазами, потупившийся взор. Полина вдруг отчетливо поняла, что в семействе Любомировичей, пусть они будут трижды короли, нет счастья и любви. В желтой прессе осторожно намекалось, что Павел давно завел себе любовницу, а Милица тиранит слабовольного мужа и слабого здоровьем сына и закатывает свои знаменитые истерики – с битьем раритетного фарфора, швырянием короны из окон дворца, катанием по мраморной лестнице и сталкиванием премьер-министра в фонтан.
Их величества подошли к золотым креслам под балдахином – своего рода тронам, которые были установлены специально для них. Павел опустился на бархат, его сын стал рядом с отцом, однако только когда королева Милица, снова оглядев всех присутствующих и задержав взгляд на Полине, уселась на трон.