Ключ к сердцу императрицы - стр. 12
Да и ладно, не в монастырь же она намерена поступить, чтобы строить из себя воплощение чистоты и невинности! Главное, у нее теперь есть ключ, у нее есть тайна – и за разгадку этой самой тайны ей заплатят очень немалые деньги. Так что вперед, Лидия Дуглас! Только вперед!
В смысле в художественный музей.
Глава 2. Ключ от двери
Картина была как картина, правильно Рощин сказал: примерно сорок сантиметров на пятьдесят, в тяжеловатой для таких скромных размеров багетовой рамке. Весьма тщательно и, как принято говорить, с душой был изображен речной берег с закраиной леса. Ничего особенного, русский пейзаж, столь же прелестный, сколь и типичный: березки в первом осеннем злате, сизая рябь волн, зрелые камыши. Но это только на первый взгляд все в ней было так просто! До тех пор, пока зритель не обращал внимание на песок с отчетливо видными отпечатками следов – мужских сапог и женских туфель.
Лидия, увидев эти следы, даже вздрогнула. Кому пришло в голову назвать это просто пейзажем? Самая настоящая жанровая картина, даром что ни одного человека не изображено. Но эти следы, которые сходятся с разных сторон берега, какое-то время тянутся вместе, сплетаясь, а потом расходятся снова – это же отражение человеческих отношений, отражение их развития! Ай да художник Илья Фоминичнин, бывший крепостной докторской вдовицы Ирины Михайловны Рощиной-Сташевской! Ай да молодец! Многое понимал в жизни!
К сожалению, более ни одного произведения, принадлежащего кисти Ильи Фоминичнина, ни в выставочном зале, ни в каком-то другом Лидия не обнаружила. Ну да, Рощин так и говорил. Но на всякий случай Лидия все же подошла к дежурной и спросила о его картинах.
Немолодая дама исключительно интеллигентного вида (здесь работали только такие дамы, в кругленьких очочках, блузочках с кружевными воротничками и в седеньком перманенте, словно выглянувшие из каких-нибудь 50-х годов минувшего века пережитки старого советского мира) посоветовала обратиться к хранителям.
Лидия поглядела на нее с трепетом. Слово это воскрешало в памяти страницы какого-то фантастического романа (в юные года Лидия обожала фантастику, читала ее тонно-километрами, потом все это как-то сошло на нет) или фильма. Что-то вековечное, невероятно значительное, что-то высшее крылось в этих словах: «Обратитесь к хранителям!» Чудилось, если она обратится к этим самым хранителям, они не просто ответят на вопрос, есть ли в музее другие картины Фоминичнина, но и помогут заглянуть в некие глубины…
Чего? Да времени, наверное.
«На самом деле хранители ведают музейными архивами, – тотчас отрезвила себя Лидия. – Никакой мистики!»