Клятва золотого дракона - стр. 21
– Кто готов променять сытое пузо и тёплый камин на буйство лавы в глубоком подземье, на битву с невиданными в Гимбле тварями, на сражения с вероломными а-рао? На возможность найти самые красивые драгоценные камни и когда-нибудь добраться до наших утерянных городов? И пусть взамен вам никогда больше не придется набить пузо вкусной жратвой и залить зенки ледяным пивом? Кто готов? Ну? Кто со мной? Кто из вас?
– Я! – в наступившей оглушительной тишине поднялся на ноги Гилли Обжора, едва не свалив стол объемным брюхом, которое нависало над веревкой, подпоясывающей вишнёвую мантию. – Я пойду с тобой! Уж сколько лет я жажду знатных дел и добрых свершений!
Вмиг развеялось звеневшее в воздухе величие, пропало в груди гномов ощущение своей ничтожности перед этим величием. Харчевня содрогнулась от хохота, аж камень загудел, и огонь в камине испуганно присел, звонко отдалось эхо от тонкостенных эльфских кувшинов, там и сям расставленных на полках для красоты.
Сильно пошатнувшись, Гилли нетрезво икнул и вдруг выхватил из ножен за спиной длинный изогнутый клинок. Сидящие поблизости шарахнулись с негодующими возгласами, но Обжора, не обратив на них никакого внимания, вскочил на стол с неожиданной ловкостью, даже не запутавшись в полах своей дурацкой мантии, и мощно пнул кружку. Та ударилась в стену и разлетелась на обломки, жалобно хрупнув.
– Думаете, я ничего не стою, да? – взвизгнул Гилли, взмахнул мечом, и ближние к нему гномы вскочили, уронив табуреты, отбежали подальше.
Что за день буянов сегодня? Может, Тисалги подливает в пиво мочу бешеных крыс?
А Обжора принялся вертеть в руках клинок, выкрикивая что-то пылкое и неразборчивое – гномы так и ахнули в один голос, и Тисалги аж рот открыл, и Кьярум так высоко вскинул брови, что глубокая складка на его лбу стала почти незаметной.
Клинок в руках Гилли танцевал и, казалось, извивался, как извиваются глубинные черви хробоиды, случись им упасть на горячие от лавы камни. Обжора легко и ловко перехватывал меч – одной рукой, другой, и всё его грузное тело стало продолжением этого клинка, оно танцевало вместе с оружием, вместе со струистыми складками вишнёвой мантии, вместе с отблесками огня из камина на клинке.
– Я – Гилли! – кричал Обжора. – Я Гилли из рода воинов!
Клинок сверкал и мелькал в его руках, выписывал восьмерки и немыслимые загогулины, рукава мантии хлопали, как крылья птиц, которые водятся наверху, за пределами Гимбла, как крылья драконов, которых воины из рода Гилли выгнали когда-то из глубин подземья.
– Я – не канарейка! – орал он. – Я не мышиный помёт! Я пойду в подземье! Пойду!