Размер шрифта
-
+

Клятва. История сестер, выживших в Освенциме - стр. 6

До сих пор мы с Реной общались лишь дважды и сегодняшнюю встречу откладывали чуть ли не месяцами, но теперь, когда все праздники, как и сезон снежных бурь, уже позади, предлогов у нас больше не осталось. Мысли путаются в моей голове: мне не по себе от стоящей передо мной задачи. Помочь Рене рассказать ее историю – причем так, чтобы в процессе кого-нибудь из нас двоих не затянуло в омут мучительных воспоминаний, – дело непростое даже для психолога, а я всего лишь писатель.

Но я все равно хочу работать с Реной, и на то есть свои причины. Мои предки, квакеры, жили прямо у линии Мэйсона-Диксона[7]. До Гражданской войны и во время нее они прятали у себя беглых рабов, а у моей бабки был первый в городе ресторан, гостеприимно принявший членов Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, когда те приехали пропагандировать гражданские права. С самого детства я знала, что, доведись моей семье жить в Европе во время Второй мировой, мы с риском для жизни пытались бы спасать евреев, да и кого угодно, кто попал бы на мушку нацистов. Последние несколько лет я была волонтером в психотерапевтическом центре при хосписе – помогала детям, потерявшим родителей или опекунов, написать книгу об их горе. Сейчас мне предстоит делать примерно то же самое, но в ином масштабе. И еще при том условии, что мы найдем с Реной общий язык. Я втайне опасаюсь, что покажусь ей не подходящей для выполнения такой задачи: я же не еврейка и не полька, а американка, к тому же слишком молода. Возникнет ли необходимое доверие?

Когда мы впервые говорили с ней по телефону, я как раз готовила на ужин pierogi и kielbasa.

– Ты полька? – оживилась она.

– Нет, – ответила я. – Просто я люблю pierogi. Мы заказывали их в нью-йоркской ночной закусочной, которая называлась «Киев в Нью-Йорке: Нижний Ист-Сайд».

– Наверное, мне бы там понравилось.

Пироги нас сблизили.

Дом Рены находится в небольшой долине, за ним луг, где пасутся стада коров. Со всех сторон по горизонту, словно арочные фермы мостов, нас окружают роскошные очертания Голубых гор. На подъезде к дому, прежде чем выйти из машины, я привожу в порядок мысли и содержимое портфеля. От своего дома в Пьемонте (Северная Каролина) я ехала сюда без малого два часа. Здесь, в горах, воздух прохладнее, зато солнце ярче, а ветерок, хоть в нем и чувствуется морозец, отнюдь не суров.

В доме меня тепло приветствует Ренин муж Джон. Мы жмем друг другу руки, и он кричит:

– Мамочка! К тебе приехала прекрасная леди!

Через гостиную к кухне мчится Рена – этакий сгусток энергии. Я представляла себе ее совсем не такой. Она энергична, жизнерадостна, словоохотлива.

Страница 6