Кляпа. Полная версия - стр. 77
Он подошёл, кивнул и, пытаясь сесть, зацепил локтем сахарницу. Та покатилась, сделала полукруг и замерла. Он выдал: «Привет, Валя», – и его голос дрожал, как будто она сейчас будет принимать у него экзамен по органической химии. Салфетка, которую он пытался положить на стол, улетела. Он попытался её поймать, врезался в край стола, после чего принял решение просто сесть. Неуклюже. По диагонали. Как будто в нём не хватало одного бедра.
– Ты всё такой же… в смысле, как и был, только лысее, – выпалила Валентина. Фраза звучала, как сломавшийся навигатор.
Он захихикал. Настоящим, детским смехом. Не издевательски, не напряжённо, а так, будто не поверил своему счастью – она пришла. Она настоящая. И, кажется, не против. А он тут сидит и дышит. Прямо в кафе.
Валентина неловко улыбнулась. Это был не тот флирт, что она репетировала перед зеркалом, с полуоборотом и наклоном головы. Это было ближе к выражению лица, с которым кошка пытается спрятать кусок колбасы под ковёр, делая вид, что не при делах.
Она потянулась за чашкой. Рука дрогнула. Горячее потекло по пальцам и капнуло на блузку, оставив неровное пятно. Она быстро схватила салфетку. Промахнулась. Потом – вторую. Ещё мимо. Он подал свою. С пятном от карамели. Она взяла. Поблагодарила. Подумала, что ещё можно сделать, чтобы выглядеть менее жалко. И выдала:
– Ну, бывает… горячо… не только от чувств…
В воздухе повисло что—то между гоготом, паузой и внутренним «убей меня прямо сейчас». Он опять засмеялся. Причём с искренним удовольствием. Кажется, он не понял. Или сделал вид, что не понял. Или просто был счастлив, что она говорит с ним, а не поливает горячим кофе.
Он начал рассказывать про работу. Что—то про отдел закупок. Муниципалитет. Документы, которые «вечно теряются, но мы—то знаем, где они». Потом – про подработку. Оказывается, он помогает школьникам с математикой. Учит дробям. Сравнивает их с пиццей. Говорит, это работает. Особенно на голодных.
– А ещё я делал таблицу в Excel, где можно считать вес пельменей, – с гордостью сообщил он. – Типа, берёшь количество, средний вес, и тебе – оп! – калорийность. Очень удобно. Я ей с тёщей делюсь.
– С тёщей? – уточнила Валя, невольно.
– Ну, не настоящей. Бывшая. Мы не поженились. Но мама её до сих пор пишет. Там огород, собака, дождь.
Она слушала, глядя на него, как на человека, случайно оказавшегося на сцене с выключенным микрофоном. Он был не опасен. Не харизматичен. И уж точно не сексуален. Он был… тёплый. Немного жалкий. И каким—то образом – почти трогательный. Как плюшевая игрушка с оторванным ухом, которую тебе зачем—то жалко выкинуть.