Кляпа. Полная версия - стр. 48

Паша обернулся, взял её за талию – осторожно, будто проверял, не закричит ли. Она не закричала. На удивление – даже не напряглась. От второго коктейля во рту стало тепло, в затылке – звонко. Она откинулась назад и даже попыталась изобразить танец. Выглядело это, вероятно, как живая скульптура на тему «неожиданное электричество».

Потом ещё один коктейль. Он был с чем—то синим и, кажется, намёками на персик. Потом ещё один танец. Паша двигался с искренней верой, что попал в музыкальный клип. Валентина – с той же искренней тревогой, что попала в скрытую камеру.

И вот – такси. Не обсуждали. Просто он вышел первым, поднял руку, махнул. Машина остановилась. Он открыл дверь, подал ей руку, как рыцарь в кедах. Посадил в машину с такой нежностью, которой её давно не касались. Она посмотрела на него и впервые за вечер подумала: возможно, если пережить это свидание, жить станет проще. Или наоборот – сложнее, но веселее.

Он закрыл дверь. Обошёл. Сел рядом. Машина тронулась. Подсолнухи пахли как август. А неон клуба всё ещё мигал сзади, как система, пытающаяся перезагрузиться.

Машина была точно не из века технологий. Из тех, в которых подголовники теряют форму, а вентиляция работает как дыхание больного на поздней стадии бронхита. Валентина села, будто погружалась в гроб с колёсами – обивка скрипела, ремень безопасности щёлкнул с обидой, и пахло в салоне тем, что можно было назвать «ароматом сдаваемой квартиры»: ёлочка в форме пива, влажная тряпка, забытая в ведре, и лёгкая нотка печали, откуда—то из—за обивки.

Паша сразу занял всё звуковое пространство. С первых секунд он повёл себя, как будто это их третье свидание, и они едут на дачу жарить мясо. Говорил он весело, с искренним восторгом по поводу собственной биографии, щедро раздавая подробности. Как однажды на восьмом этаже чуть не уронил бутыль на начальника охраны – тот в прыжке спас корпоративный ламинат. Как однажды доставлял воду в здание бывшего КГБ и случайно застрял между этажами. «В лифте, не в допросной, ха—ха!» – пояснил он, и Валентина нервно засмеялась, хотя ни шутки, ни лифта не поняла.

Смех был не из веселья, а скорее от судорожной попытки остаться на плаву, пока голова захлёбывается от паники. Она чувствовала, как в подмышках намокло даже то, чего не должно было существовать, а спина напряглась до такой степени, что между лопатками можно было играть в нарды. Она кивала – не осмысленно, а механически, как ёлка с гирляндой: пусть мигает, пока не сгорит.

Кляпа вмешалась мягко, как визажист с дрелью:

– Валя, подбородок выше. Не будь ты булочкой с маком на траурном столе. Губы – расслабь. Ты не декан на защите диплома. Взгляд – мягкий. Представь, что ты не хочешь убить его, а всего лишь заинтересована. И хватит дышать, как кассир в пятницу.