Кляпа 3 - стр. 18
Осьминоги, шмыгая носами, начали с неуверенных исповедей:
– Она была нашей единственной радостью на планете… Мы так боялись потерять её…
– Мы не верили, что она справится без нас…
– Мы просто хотели быть рядом… хоть чуточку…
Каждое признание сопровождалось новыми всхлипами, обниманиями щупалец и коллективным растроганным подвыванием. Валя сидела перед ними, чувствуя себя одновременно мудрой шаманкой и школьной учительницей, загнавшей весь класс в угол за плохое поведение.
Когда последний осьминог залился горючими слезами, она встала, мысленно положила руку на каждого и торжественно произнесла:
– Кляпа выросла. Она должна идти своим путём. А вы… вы должны гордиться тем, что воспитали свободную, сильную инопланетную женщину!
Осьминоги всхлипывали, кивали всеми щупальцами и протирали глаза бумажными платочками с надписью «Мы верим в тебя, Кляпа!»
И, на последнем аккорде этого странного ночного психотренинга, они торжественно достали из своих кейсов маленький документ, подписали его всеми доступными щупальцами и вручили Вале: «Акт о добровольном отпускании Кляпы на свободное плавание».
Затем осьминоги чинно выстроились у двери, поклонились так низко, что шляпы (да—да, у них были шляпы!) упали на пол, и, утирая последние слёзы, медленно уползли прочь в лунную ночь.
Валя осталась стоять в пустой квартире, держа в руках акт, и тихонько хихикала в кулак.
Никогда ещё её подсознание не выдавало таких шедевров.
Сон рассыпался, словно карточный домик, под лёгким дуновением утра. Валя открыла глаза, уставившись в потолок с таким выражением, будто ожидала увидеть там хотя бы одного осьминога с чемоданчиком. Но потолок был пуст, как всегда. Воздух в комнате пах свежестью, сырой от недавнего дождя улицей и капелькой абсурдной надежды. Валя потянулась, зевнула так широко, что могла бы проглотить мелкую планету, и хихикнула в подушку. Этот сон, каким бы диким он ни был, оставил в ней странное ощущение тепла и освобождения.
Глава 2
Валентина очнулась ни свет ни заря, и первым, что пронзило её сознание, был тихий, аккуратный ужас – такой, каким накрывает человека, когда вдруг осознаёшь, что лежишь не на своей кровати, а где—то на холодном полу, да ещё и лицом вниз. Только в этот раз никакого пола не было. Была её кровать, родная и скрипучая, только она, к великому стыду, совершенно не подчинялась хозяйке. Ни пальцем пошевелить, ни шею повернуть, ни даже пискнуть. Лежала, как варёная сосиска без шансов на амнистию.
В голове закружились панические мысли, каждая нелепее другой. Может, паралич? Может, она теперь овощ? Может, это за вчерашний эксперимент с трёхслойной шавермой на ночь? Всё бы ничего, если бы не появившийся внутри знакомый, вкрадчивый голос – ласковый, как наждачка по сырому колену: "Расслабься, дорогуша. Сегодня рулю я."