Клубника со сливками - стр. 12
В машине Егоров опять потянулся к ней, и Римма поймала себя на том, что готова уступить любому его желанию.
– Ты ведь не хочешь в ресторан, правда? – спросил он, стащив с нее берет и обеими руками гладя по волосам.
– Не хочу, – ответила Римма чистую правду. Она хотела туда, где они будут с ним только вдвоем.
– Мы поедем… ко мне?
– Мы поедем к тебе, – согласилась Римма, хотя панибратское «тебе» далось ей нелегко, чему она немножко огорчилась. Это слово должно звучать естественно. Она сейчас специально произнесет его еще раз. Римма улыбнулась и сказала: – Я хочу быть с тобой… Только с тобой… Вдвоем…
Он еще раз поцеловал ее. Она чувствовала, что он не хочет размыкать своих рук, и ей пришлось самой отстраниться. Всю дорогу до его дома они больше не проронили ни слова. Они старались и не смотреть друг на друга, поскольку… если бы еще раз посмотрели, то взгляда было бы уже не отвести, что чревато нарушением правил дорожного движения как минимум.
В квартире Егорова уже не надо было бояться автомобильной катастрофы, «лучистой старушки» или мальчика Ильи. Римма и Юрий Николаевич оказались наконец одни. В прихожей они бросились в объятия друг друга так нетерпеливо и страстно, будто были любовниками, встретившимися после долгой разлуки. То, что еще утром ничего не предвещало такого поворота событий, добавляло остроты и так уже до предела обостренным чувствам. Римме казалось, что она более тридцати лет вяло и серо существовала только ради этого вечера, ради того, чтобы горячие губы этого мужчины целовали ее шею, чтобы его руки обнимали ее плечи и ласкали тело. Она не противилась ничему. Она сама помогла ему содрать с себя и свитер, и футболку, и бюстгальтер, у которого был такой хитрый замочек, что ни одному мужчине с непривычки его не одолеть. И только звук резко вжикнувшей «молнии» на джинсах заставил ее очнуться. Римма вырвалась из рук Егорова, юркнула в ванную и встала под душ. Под струями исходящей паром горячей воды ее била дрожь. Ей хотелось выскочить из ванной обнаженной и мокрой и навсегда прилипнуть к Егорову разгоряченной кожей. И он, почувствовав это, пришел к ней сам. Он тоже больше не мог ждать.
И они обнимались и целовались под шуршащими струями. И чем горячей становились струи, тем яростней делались их объятия. Все могло произойти прямо в ванной, но Егоров не захотел. Он выключил воду и завернул Римму в большое мохнатое полотенце. Прикосновение к коже мягкой ворсистой ткани прибавило ей желания. Она резко отбросила от себя полотенце и прильнула к Егорову так, как и хотела, всем влажным телом и будто навсегда.