Клуб свекровей - стр. 5
Мужик-продавец скучал за рулём, завидев Капу, выскочил:
– Покупайте, женщина, августовская качка. Липовый, гречишный, кипрейный, разнотравье, – продавец хлопотливо разворачивал чистое полотенце с одноразовыми стаканчиками, палочками. Капа погрузила палочку в расплавленный душистый янтарь, лизнула каплю, зажмурилась: м-м-м… Хани! Укладывая в сумку купленную литровую банку, полюбопытствовала:
– Как торгуется?
– Да не больно, думаю сворачиваться.
– А вот погодите, сейчас автобусы с курятника со смены пойдут.
Когда из автобусов высыпала толпа рабочих, хитрая Капа громко, нараспев принялась нахваливать:
– Ну и мёд, вот так мёд, язык проглотила, ещё прибежала за добавкой. Зима долгая, товар не портящийся!
Люди улыбались, оглядывались, замедляли шаг и сворачивали к «Ниве». Кто-то просил подождать, чтобы сбегать домой за наличными, кто-то записывал телефон и делал заказ на следующий привоз. Капа весело помогала торговать, зазывала, сыпала шутками-прибаутками. Через какой-то час мужик сгонял жадных ос с пустого закапанного капота, вытирал тряпочкой. По-деревенски глядел на закатное солнышко из-под руки.
– Вот спасибо, не знаю как благодарить. Кабы раньше вас бог принёс – ещё осталась не распечатанная фляга в багажнике. На пасеку возвращаться не с руки, придётся заночевать.
– А вы не здешний? Родня тут имеется? – без задней мысли осведомилась Капа.
– Зачем родня, в машине переночую, не в первой.
– Как же это? – обеспокоилась Капа. – В машине неудобно, да и ночи холодные. – И решительно махнула ладошкой: – А знаете что, давайте ко мне, я тут недалеко. Койку не пролежите.
– Муж-то с крыльца кувырком спустит, – зондировал почву мужик, хотя уже начал соображать что к чему.
– Не замужем, – Капа, подбирая своё васильковое платье над полными, молочно белеющими ногами, уже карабкалась на пассажирское сиденье.
– Быть не может, такая молодая-интересная, и не замужем, – продолжал игру мужик. Но это так, к слову, видно было, что не мог поверить в привалившее счастье, голос подрагивал и охрип от волнения в пересохшем горле. – Точно одна?
– Вдвоём, я и Умница.
– Дочка, что ль, умница-то?
Замри-умри-воскресни, детская игра такая есть. Каждую ночь, и не по разу, Капа в неё отныне играла. Крупно и сладко вздрагивало, выгибалось, замирало тело… На несколько мгновений душа покидала грешную оболочку и возносилась туда, откуда явилась: в Вечность и Черноту – и медленно воскресала. Капа приходила в себя, заново обретала зрение и слух, изумлённо оглядывала комнату: телевизор под салфеткой, фикус в углу, картинка «Хани» на стене, новые стеклопакеты в окнах (Петя поставил). За печкой Умница дремлет в новом гнезде – Петя сплёл из лозы, любо-дорого.