Клуб миллионеров - стр. 9
Его ладонь теплая, даже горячая. Он тут же обхватывает ею мою руку и тянет на себя, пока я попросту не врезаюсь в его тело.
Задыхаюсь от наглости, и… непонятного чувства в животе.
Заставляю себя очнуться от непозволительного наваждения и снова выдавливаю улыбку.
Он зверь, монстр. Демид Исхаков, который разрушил мою семью.
С трудом забираю свою ладонь и устремляю взгляд на двухэтажное здание. Сглатываю, перевожу дыхание после душного салона и облизываю пересохшие губы.
– Скажете, где мы?
Демид становится позади меня так близко, что я чувствую, как его тело пышет жаром.
– Ресторан.
– Из одного в другой? – чуть не смеюсь, вовремя осекаясь.
Исхаков замечает мой сарказм, но сам бросает стеснительную усмешку и тупит взгляд на огромные окна напротив.
– Банально. Я снял зал, чтобы мы могли побыть вдвоем.
Щекотка проходится по шее и спускается по позвоночнику вниз.
Почему мне кажется это милым и даже романтичным?
– Вы же не боитесь остаться со мной вдвоем?
Флиртующие нотки ощущаем мы оба. Они как сладкий пар окольцовывают мысли, и я вновь улыбаюсь зверю.
Что ж, в чем-то мне играть не приходится. Потому что приятно.
– Я ехала с вами в одной машине в неизвестном направлении. Это должно уже вам о чем-то сказать.
Закусываю губу. Само как-то вышло. А Исхаков, наоборот, стал серьезным. Его молчание заставляет откатиться назад и вспомнить, что именно было сказано, раз он резко изменился.
Провалилась? Обидела? Наглела?
Ничего не понимаю.
– У вас очень красивый голос, Маша.
Неожиданные слова звенят колокольчиками в ушах. Еще не хватало влюбиться в Исхакова и запороть все дело.
– Спасибо, Демид Альтаирович.
– Демид. Я не такой уж и старый, – снова эта ухмылка, которая, вполне возможно, его фирменная. Он же женщин с ума может сводить, знаю. Послужной список насчитывает сотни. Искушенный, избалованный представитель. Таких сейчас называют альфа.
Надо помнить об этом, Маша!
– Мне тридцать семь.
Дарю быструю улыбку и сразу отворачиваюсь. Воспоминания душат, и снова перед глазами темнота и затхлость в носу. До тошноты и рези в желудке.
Моему отцу тоже было тридцать семь, когда все это случилось.
Унять проснувшуюся дрожь практически невозможно, и Исхаков не может не замечать моего состояния. Как хищник окутывает своей аурой перед тем, как вонзится клыками и растерзать ни в чем не повинного крошку.
– Что-то случилось?
Один, два, три… секунду – вдох, еще секунды – выдох.
– Все в порядке. В машине было очень душно, а я… не люблю духоту.
Короткий кивок.
И снова Исхаков протягивает мне ладонь. Когда я вкладываю в нее свою руку, миллионы мурашек устремляются по руке, и я теряюсь в сносящих с ног новых ощущениях.