Клуб бездомных мечтателей - стр. 51
«Мне шесть лет, – подумала я. – И здесь меня зовут Элизабет, а не Лиззи».
– Элизабет, ты не голодна? Хочешь чего-нибудь? Супа или бутерброд? Скажи, дорогая, а тебя папа случайно руками не трогает?
Я очень устала. Это был длинный день, а до этого несколько плохих недель, во время которых маме становилось все хуже и хуже. С мамой творилось что-то странное. Она начала плакать. Совершенно неожиданно она могла поднять вверх руки и начать кричать: «Убери свои руки! Я тебя убью!»
Потом мама перестала кричать и замолчала. Она надела пальто до пят и, когда к ней обращались, только поднимала воротник пальто, пряча в него лицо. Глаза у нее стали дикие, и она перестала нас узнавать.
Когда приехали полиция и «Скорая», она решила, что те хотят забрать у нее пальто. Борьба с полицейским была короткой и показала, что полисмен хорошо помнит приемы, заученные в полицейской академии. Потом мама начала звать на помощь. Двери соседей в коридоре по мере продвижения процессии приоткрывались и потом быстро закрывались.
– Элизабет, доктор должен сделать тест. Это совсем не больно, просто немного неприятно. Но ты же у нас смелая девочка, верно?
«Нервный срыв» – такими словами кто-то описал состояние мамы. Папа говорил, что это далеко не первый и не последний мамин нервный срыв. Нас с Лизой посадили в полицейскую машину, которая поехала за «Скорой» с мамой.
Потом я закрыла глаза и не открывала их до нашего приезда в больницу.
Я никому не сказала о том, что винить за мамин нервный срыв надо меня, ведь это я рассказала ей, что произошло с Роном. Когда мама вернулась в его квартиру с упаковкой из шести банок пива, Лиза позвала ее в ванную, чтобы поговорить. Но я опередила Лизу и рассказала о случившемся. Мамино лицо побагровело, она выбежала из ванной комнаты, и я услышала, как она ударила Рона по лицу. Потом мы долго ехали с мамой на поезде, и Лиза рассказала, что Рон хотел ее фотографировать. Мои волосы так и не успели высохнуть после мытья. После этого мама в течение нескольких дней расспрашивала меня о том, что произошло в квартире Рона.
– Лиззи, расскажи маме все. Расскажи, что с тобой делал Рон.
Я сгорала от стыда, в горле пересохло, и я не могла смотреть маме в глаза. Я рассказала ей, как мне было страшно тогда в ванной, и как Рон однажды ущипнул Стефани за грудь, когда она плохо себя вела. Потом я рассказала, как однажды в квартире Тары Рон помогал мне расстегнуть ширинку и как меня трогал. Мне было очень трудно рассказывать, как Рон одной рукой держал меня, а пальцы второй засовывал мне в вагину. Тогда я до крови прикусила губу, чтобы не закричать.