Клуб анонимных мстителей - стр. 41
История оказалась гаденькой и, увы, не такой уж редкой. Молоденькую, подающую надежды певицу из далекого городка направили на музыкальный фестиваль, жюри которого возглавлял «этот гнусный червь, непонятно с какой стати провозглашенный чуть ли не лучшим композитором страны». Когда талантливая девушка вышла в финал и ей уже прочили Гран-при, мэтр завлек ее в свой гостиничный номер под предлогом обсуждения итоговой композиции. Там и последовало недвусмысленное предложение…
– Представляете мои ужас и омерзение? Я – совсем еще ребенок, первая поездка без мамы, и тут такое! А ведь возносила его до небес, еще радовалась по глупости: такой творец, полубог с музыкального олимпа, хочет дать мне – мне, простой девчонке! – совет по поводу репертуара, – с горечью ухмыльнулась певица. – Конечно, убежала, врезав ему хорошенько по яйц… ох, простите, трудно подобрать приличные слова… И проиграла конкурс. «Прокатили» в финале, без объяснения причин, словно и не было предыдущих двух дней восторженных отзывов. А потом меня будто не стало, на долгие семь лет. Одно слово этого монстра – и нет человека. Не принимали в институт, снимали с конкурсов, не приглашали участвовать в концертах. Иногда я сама начинала сомневаться, существую ли на самом деле. Оставил от меня пустое место – врагу такого не пожелаешь!
Дама потерянно уронила голову, словно эмоциональная речь высосала из нее все силы. Мы с Анькой молчали, сосредоточенно глядя в экран, притихла и впечатленная студия. Даже обычно не в меру активный ведущий держал паузу, осознавая неуместность любых комментариев. Наконец певица подняла глаза, теперь напоминавшие колодцы с темной водой, и тихо произнесла:
– Семь лет жизни… и из-за чего! Я никому не рассказывала об этом, даже маме, – мне было так стыдно! Это сейчас на каждом углу кричат про домогательства, а тогда… Другая жизнь, другое воспитание – вряд ли удалось бы оправдаться. Но мне все-таки повезло: пошла работать на завод в своем городке, там по счастливой случайности попала в ансамбль самодеятельности, меня снова стали выдвигать на конкурсы. Пришли иные времена, это чудовище уже не было таким всесильным. Начала петь романсы, народные песни, постепенно, как говорится, раскрутилась. Сейчас у меня есть все – публика, признание, концерты. Но иногда я думаю, насколько легче, продуктивнее, счастливее была бы моя жизнь – в первую очередь творческая – без этого ужасного случая…
Камера крупным планом выхватила лицо немолодой певицы. Она смотрела прямо на нас – молчаливо протестуя, негодуя, обвиняя человека, которого уже не было на этом свете. По щекам, оставляя бороздки в толстом слое телевизионного грима, струились слезы.