Клуб анонимных мстителей - стр. 2
– Закрыли глаза, закрыли, – послышался совсем рядом мягкий, но настойчивый голос, и я вздрогнула, осознав, что на время «вылетела» из процесса расслабления. Веки опустились, давая мне возможность сосредоточиться на словах психологини. – А сейчас пусть каждый представит себя там, где ему комфортнее всего. Может быть, это пляж с белым песочком и море, или, например, дождливый весенний Париж со свежей зеленью и теплыми круассанами, или…
…или дачный поселок писателей в пятидесяти километрах от родной столицы. Красивое, но, наверное, ничем не примечательное место – за исключением того факта, что только там я и была по-настоящему счастлива. Помню, как взлетала на старых деревянных качелях, мечтая, что стану певицей… нет, следователем… а может, знаменитым журналистом с ордой поклонников. Вдали полыхало заходящее солнце, я с наслаждением подставляла лицо его слепящим ласковым лучам – и мечтала, мечтала, мечтала… Это была моя жизнь. Маленький мир самой обычной наивной девочки с косичкой, сердце которой рвалось от радости за то, что уготовано ей в будущем. Но, как водится, девочка жестоко ошибалась…
«Ленок – хозяйка! И точка. Так решил твой дед. И перестаньте с матерью названивать, мне надоели эти дрязги», – не далее как позавчера отрезала по телефону «безутешная вдова» деда. Даже не знаю, что привело меня в большее бешенство: категорическое нежелание циничной ведьмы идти хоть на какой-то контакт или это простецкое, гаденькое «Ленок».
Двадцать лет назад я, еще девочка-подросток, скрепя сердце смирилась с желанием деда вновь обзавестись семьей. По современным меркам он был еще совсем не старым, да и бабушки к тому моменту несколько лет как не было на свете. Случайно познакомился в санатории с медсестрой, «разведенкой» чуть старше моей мамы, воспитывавшей дочь – мою ровесницу, как раз ту самую Лену. «Окучивает», – дружно вздыхала родня, не понимая, что именно мой вполне себе интеллигентный дед мог найти в этой хамоватой тетке.
Она была… темной. Знаете, как бывает: смотришь на человека и, какими ни были бы его глаза и волосы, какого цвета ни была бы на нем одежда, видишь кромешную тьму. Словно внутри все выжжено злобой, и душа – пепелище, на котором давно не тлеет ни уголька. Такого тронь – и будто дуновением ветра весь пепел, всю грязь вынесет наружу. Так и будешь стоять под этим мерзким зловонным градом, не в силах защититься от летящих в тебя черных комков. Можешь заходиться от бессилия, можешь пытаться что-то доказать, срывая голос и стирая до крошек зубы, – тьма будет лишь уплотняться, надвигаться неумолимой тучей, поглощая без остатка… И ты тоже станешь темным, только от горя и унижения. Научишься провозглашать пустые речи о том, что «справедливость еще восторжествует», станешь часто «дремать» в метро, чтобы никто не видел за закрытыми веками слезы, а они будут жечь глаза, и внутри у тебя навеки поселятся безнадега и тьма…