Клоповник - стр. 21
4.
Хитрые переплетения узоров на письменном столе одновременно завораживали и отталкивали. Проворный пытался глазами проследить за ярко красной линией от края стола до центра, где узоры со всей поверхности сливались в единый узел – родовой герб императора Наполеона. Но проследил он только начало пути. Красная линия, после очередного переплетения с другими линиями изменила цвет, став темно коричневой. Хотя, могло быть, что глаза его обманули. Обман раздражал Константина Васильевича. Не из-за риска для жизни, репутации и тем более имущества. Просто он не мог допустить даже намека на чье-то превосходство.
Мужчина повторил попытку. На этот раз выбрал тонкую, бледно зеленую завитушку и наверняка дошел бы взглядом до герба, если бы путь не преградила кофейная чашечка на блюдце. Он чуть было не поддался искушению передвинуть ее, но вовремя остановился. Шеф не любил когда кто-то трогал вещи на его столе. Да и сам стол для него был чем-то типа алтаря, святыни.
Господин Свечинский с гордостью рассказывал о своем «рабочем инструменте». Именно так он называл этот стол собранный старинными мастерами из разных сортов дерева, стоящий на изящно изогнутых ножках, с инкрустированными узорами и покрытый не тускнеющим лаком. Цена этого «рабочего инструмента» интригующе замалчивалась владельцем.
– Как вы думаете, – кокетливо отвечал шеф на вопросы любопытных гостей, – сколько может для настоящего музыканта стоить его инструмент? Для меня это, то же самое. Тем более что на этом столе творил сам Наполеон Бонапарт.
Творил ли Наполеон на этом столе или нет, Проворный точно не знал. Наверняка он знал лишь одно: Сергей Николаевич на этом антиквариате регулярно трахает свою секретаршу – худую высокую безгрудую девульку. Ее предшественница, такая же высокая, худая и безгрудая утратила притягательность в глазах шефа, как только перевалила за двадцать. Теперь «старуха» ведет прогноз погоды на одном из ТВ каналов Сергея Николаевича. И эту пассию, которая сейчас приносила кофе и задирала юбку, через год, а то и раньше сменят на другую. В том, что следующая секретарша будет высокой, худой и безгрудой Проворный не сомневался. Предпочтения шефа наводили Константина Васильевича на очевидную мысль: шеф не сознавшийся пидор педофил. Пока не сознавшийся. Сам себя. Пройдет лет пять-шесть и в его гареме будут лишь смазливые подростки. А то и совсем мальчики.
«Фу!» – Проворный непроизвольно передернулся от этой мысли. Его конвульсивный рефлекс не остался не замеченным.
– Ты что замерз? – поинтересовался Сергей Николаевич.