Клинок света. Книга первая - стр. 62
У неё был чёрный блестящий панцирь с ярко-красными полосками, разбегавшимися от массивной головы. Они окаймляли массивные жвала, которые пощёлкивали по обеим сторонам широкой пасти, и истончались дальше по телу, которое терялось из виду в темноте. Десятки ног, твёрдых, с острыми когтями, то и дело цокали по чистым пятачкам на камнях.
Тварь приподняла половину туловища, почти сравнявшись со мной по росту. Я обнаружил, что мне противостоит сороконожка, выросшая до гигантских размеров и охочая до человеческой плоти. На меня уставилось четыре красных глаза. На её спине отчётливо виднелось некое подобие седла со свисающими стременами, и я постарался не думать о создании, которое может ездить на этой твари верхом.
Сороконожка с влажным клёкотом зашипела и принялась волнообразно раскачиваться из стороны в сторону, медленно подбираясь ко мне всё ближе.
Поздравляем! Навык «Гипноз драха» не сработал!
Ваша злость и опыт прошлых битв позволили вам проигнорировать врождённый навык «Гипноз драха».
Я почувствовал, как растягиваются губы, обнажая оскал, и из самого горла вырвался низкий рык. Но не успев подумать как следует (или подумать вообще), я кинулся вперёд и схватился за жвалы по обе стороны рта твари. Ошарашенная внезапной атакой, она попыталась сдать назад, но я оказался быстрее и крепко схватился за хитиновые выросты, вдавливая их внутрь. Я чувствовал сопротивление мышц, пытавшихся сжать жвалы, хотя всё тело рвалось вперёд.
Тварь напала: острые когти врезались мне в ноги и в живот. Но она была слишком медлительна, и жвалы распахнулись слишком широко. Раскинув руки, я рванулся вперёд, не обращая внимания на пронзившую тело жгучую боль и представляя несчастных детей, которых эта тварь сожрала. Надавив изо всех сил, почувствовал, что панцирь слегка подался под пальцами, а потом раздался оглушительный треск.
Вырывая жвалы, я с силой крутанул оба запястья, и меня обдало потоком крови и слизи. Тварь испустила почти неуловимый слухом вопль и заметалась, силясь отступить, но я подобрался ближе. Выпустив из левой руки кусок хитина, я ухватился за вырост головного панциря и воткнул зажатый в правой руке острый обломок в морду сороконожки. Почувствовав, как хитин подаётся и крошится под моим ударом, усилил нажим.
Я кричал от боли и ярости, а тварь шипела, корчилась и пищала в ответ. Её тело невообразимо выгнулось, и мы повалились наземь. Сороконожка обвилась вокруг меня, ноги царапали и разрывали мою плоть, тварь пыталась спастись. А потом я почувствовал, как что-то лопнуло, и сопротивление прекратилось: моё импровизированное оружие вошло наконец в мозг. Тварь конвульсивно дёрнулась, ещё больше раздирая нанесённые мне раны, потом затихла и упокоилась с миром.