Клинок света. Книга первая - стр. 13

Я снова слабо закашлялся. Кровь стекала по подбородку на грудь – приятное тепло на моё остывающее тело. Комната стала темнеть, изображение мутнело по краям, но тут взгляд сфокусировался на двух рванувшихся ко мне лицах. К молодой блондинке присоединилась женщина постарше. Усталый разум отметил, что она – эльфийка, и, судя по многочисленным морщинам, пожилая. Она простёрла надо мной руки, коснулась лица, груди, потом каждой из ран. Затем обернулась к остальным и яростно скомандовала нести повязки и искать других раненых.

Больше она ничего сказать не успела. Отчаянно закричала самая маленькая из девочек, и мой первый противник вломился в комнату. На свой топор он опирался, как на клюку, но на ногах держался и принялся кричать что-то женщинам, проходя в комнату. Увидев меня, он остановился. Жестокая улыбка расползлась по его окровавленному разбитому лицу.

У него недоставало большей части зубов и одного глаза, как минимум одна скула была сломана. Колено, естественно, тоже, и тем не менее мерзавец был на ногах и пришёл по мою душу.

Я заставил себя ухмыльнуться и приветливо помахать ему рукой, хотя прекрасно знал, что сейчас случится.

Он обезумел от ярости. С диким криком он занёс топор и рубанул по моей правой ноге чуть выше колена. Я ощутил удар как мгновенную навалившуюся тяжесть, услышал хруст, как будто сломалась толстая ветка, а потом пришла боль. Она была ужасна, но стала ещё хуже, когда он выдрал топор из моей плоти и из земли, в которую тот вонзился, пробив дощатый пол.

Я кричал, уже не пытаясь сдерживаться, а он снова поднял топор на плечо, прыгая на здоровой ноге. Затем он занёс топор и ударил ещё сильнее – по моей левой ноге. Удар пришёлся выше, раскроив мне бедро. Мужик не удержался и, потеряв равновесие, повалился на меня.

Боль разрывала меня на части. Я выл, теряя голос. Затем наступил момент просветления. Боль отступила, смытая убийственной яростью, и сознание на один блаженный миг заполнилось ледяной злобой. Я осознал, какое он испытывает сейчас наслаждение, и понял, что с людьми, находящимися здесь и призвавшими меня, он поступит более жестоко. Потому я вскинулся и изо всех сил ударил ладонями его по ушам, разрывая барабанные перепонки.

От боли налётчик отшатнулся, но одной рукой он всё ещё стискивал топор, а другую вскинул к уху. Я ощутил движение топора, находящегося в моей ноге; лезвие сдвинулось, и вновь накатила боль, но она была уже далеко, всего лишь свечка по сравнению с огненным вихрем ярости, что бушевал во мне. Я вцепился в его лицо, глубоко всаживая пальцы в кровавое месиво. Схватился за обломки костей, напряг мускулы и потянул в стороны, как только мог.