Клинок пери - стр. 34

Никита Легостаев медленно двигался по темному коридору, брезгливо морщась и не решаясь взглянуть себе под ноги. На полу шевелилась и стрекотала какая-то живность вроде крупных насекомых, и приходилось наступать прямо на них. От постоянного треска и хлюпанья под кроссовками парня тошнило, но другого пути не было. Мало того, в подземелье стояла затхлая сырость, от спертого воздуха свербило в носу.

Никита медленно приближался к низкой двери с мутным застекленным оконцем посередине, которая почти сливалась с обшарпанными стенами. С потолка подземелья капало, пару раз попало ему за шиворот, по покрытым растрескавшимся кафелем стенам стекала густая темная жижа. Какого дьявола он здесь вообще делает?

Притрагиваться к дверной ручке не хотелось, и парень толкнул дверь ногой. Она отворилась с тягучим скрежетом, от которого по спине побежали мурашки. Никита пригнул голову, чтобы не удариться о низкую притолоку, и, войдя, оказался в длинном узком помещении, которое освещала тусклая лампочка под самым потолком.

Вдоль стен, сложенных из грубого камня, рядами стояли высокие анатомические столы из нержавеющей стали со специальными отводами для стока крови. Всего их было семь, три – у одной стены и четыре – у другой. На столах под грязными простынями без труда угадывались очертания человеческих тел.

В каморке не было треска, звука падающих капель воды и других шумов подземного коридора, зато здесь раздавался шепот. Тихий, леденящий кровь, он шел отовсюду, от каждой стены, поднимался с пола, просачиваясь между сгнившими досками, и стекал с потолка.

– Наследник… Наследник… Наследник… – хрипло шептали сразу несколько голосов, – позволь нам заговорить с тобой…

Никита завертел головой по сторонам, силясь определить, кому принадлежат голоса, но, кроме семи тел, вытянутых на столах, никого не увидел. Он подошел к крайнему столу и рывком сдернул с него простыню. На столе лежала мумия. Настоящая, высохшая от времени, скрюченная в позе эмбриона и почерневшая, как головешка. Длинные рыжие волосы, наполовину отставшие от черепа, разметались по поверхности стола. Вместо носа зияло глубокое отверстие, глаз тоже не было – лишь черные провалы глазниц. Ее голова, а перед Никитой лежали останки женщины, казалась огромной по сравнению с телом – туго обтянутыми ссохшейся кожей костями. Мумия издавала такую сильную вонь, что Легостаев торопливо прикрыл нос воротом футболки.

Одна деталь сразу бросилась ему в глаза – татуировка на ноге покойницы, чуть выше щиколотки. Она была отчетливо видна даже на темной и сморщенной коже. Присмотревшись, Никита разобрал, что это изображение сколопендры, изогнутой английской буквой «