Клиническая онтопсихология - стр. 33
Постоянное повторение этой ситуации неизбежно приводит к следующему: тот, у кого в руках находится возможность метаболизма, выстраивает себя автономным образом в организме, находящемся под его контролем.
«Сверх-Я» – это продукт общества, которому удалось структурировать и воспроизвести себя в органическом в-себе-бытии.
Нужно сделать одно уточнение: этот факт неизбежен. Сама по себе социальная ситуация является жизненным фактом, поскольку в ином случае человек не смог бы выжить. Любой младенец, покинув материнское лоно, умер бы. В связи с этим появляется форма более обширной социальной утробы, продолжающей свое действие, дающее жизненные силы в метаболизме индивидуальной органики. Несомненно, это позитивный жизненный акт, необходимый как источник жизни. Таким образом, социальная ситуация, рассматриваемая в данном ключе, важна и жизненно необходима как формирование отдельного органа в рамках человеческого организма. Поскольку социальную ситуацию формируют взрослые, обладающие памятью фрустрации, несущие в себе какой-то изъян, естественно, что эти страдающие от многочисленных вытеснений взрослые колонизируют других в качестве компенсации*. Испытывающий жажду, давая воды, пьет и сам, голодающий, давая еды, ест и сам. Неизбежно человек, не имевший любви, управляя отношениями любви, забирает любовь для себя, управляя жизнью других, берет ее прежде всего для себя.
Легко понять, какое ощущение испытывает неуверенный взрослый, когда у него есть ребенок – его отпрыск, человек, по отношению к которому по праву и положению вещей он не испытывает страха, чуждости. Только в отношениях с этим ребенком-сыном (или дочерью) взрослый ощущает свободный контакт, воспринимает его как часть себя. С ребенком он не испытывает страха быть обиженным, отвергнутым, то есть в нем продолжается «Я» взрослого. Необходимо обладать определенной неуверенностью сознания, чтобы понять преимущества, которые определенный тип матери ощущает в клонирующем контакте с собственным ребенком: «Он не может сказать мне нет, он не способен на инакомыслие, его удел – согласие». Чтобы понять это, представьте, что бы вы почувствовали, взяв щенка: что-то, что наделяет вас смыслом конкретности, территориальности «Я». Из этого положения можно прояснить многое. Если я – ребенок – оказываюсь рядом со взрослым, который эгоистично ищет возможность удовлетворения своих удовольствий без потребности кого-либо колонизировать, тогда, просыпаясь, я оказываюсь на своей территории. Напротив, если со мной тот, кто испытывает жажду, голод, неуверен, то, когда я просыпаюсь, чувствую себя чужаком на своей территории.