Клим Драконоборец и Зона Смерти - стр. 14

Рассмотрев все это, Клим повернулся к графу:

– Кто такие, сир Ардалион? Откуда прибыли и зачем?

– Старец – посол из Иундеи, а волосатый при нем то ли охранник, то ли слуга, – доложил граф. – Плыли к нам на веницейском корабле, но разыгралась буря и бросила судно на скалу. Набежали тавры, кого побили до смерти, кого в неволю взяли, а товары веницейские разграбили. – Ардалион пожал плечами. – Дикое море, государь, дикие нравы… Однако пленным повезло: шел за солью нехайский караван с сильной охраной, и наткнулись они на стойбище тавров. Дикари сбежали, а нехайцы, взяв послов, доставили их князю. Ну а тот, не мешкая, отправил к нам.

– Хорошо, это ему зачтется, – промолвил Клим, щурясь на клонившееся к закату солнце. – А теперь скажи мне, что за страна Иундея, где лежит, кто правит в ней и какая нужда им слать посольство в наши палестины?

– Того не ведаю, государь. Края далекие, за семью горами и семью морями. Где-то на юге их королевство.

– Надо же! – удивился Клим. – А я думал, что на юге у нас только Великое Болото, а за ним – орки да гоблины.

– Это другой юг, твоя милость, тот, что супротив восточных земель, – пояснил Ардалион. – Ты у сира Дитбольда спроси, он знает.

– Спрошу. А что меня так срочно звали?

– Старец, как проехали ворота, закричал: «К королю! Немедля к королю!..» Отправили гонца, а старец, похоже, сомлел с дороги и запросился спать. – Склонив голову, Ардалион добавил: – Прости, что оторвали тебя от важных дел.

По губам Клима скользнула улыбка.

– От очень важных! Гортензий де Мем поэму представил, написанную с твоего соизволения. Читал?

Брови графа приподнялись и опустились. Ему было за пятьдесят, но он сохранил бравый вид и рыцарскую выправку. Глаза ясные, на лице ни морщинки, только в волосах седая прядь.

– Читал, государь.

– И как?

Ардалион неопределенно повел плечами.

– В поэзии, как и в любви, все дозволено. Если поэт желает, чтобы Данила прыгнул со стены и разбился, так тому и быть. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Протянув руку, Клим стиснул плечо графа, всмотрелся в его темные глаза. Кунак не кунак, а друг и соратник – это точно. Надежный, умный, преданный…

Он бросил взгляд на меркнущее небо и произнес:

– Лишь в поэзии все дозволено, все, что можно придумать. Смерть Данилы фантазия, мираж, и я этому рад. Рад, что ты со мной, что развеялись чары, что есть у тебя супруга и теплая постель.

– Временами даже жаркая, как печка, – сказал граф и ухмыльнулся.

Аудиенцию послу из дальних стран Клим назначил после второго завтрака. Трапеза эта была отчасти символической – сходились на нее вельможи и советники, пили кисель и пиво, закусывали рыбным пирогом и обсуждали с повелителем насущные проблемы. Касались они финансов и строительства, набора воинских полков, фортеций, возводимых в пограничных землях, торговли солью с гномами или истребления драконов, обитавших в Огнедышащих горах. Но сегодня говорили не о делах практических, связанных с гномами либо драконами, а о державе, лежавшей так далеко, что в Хай Бории ходили о ней байки да легенды, никем не проверенные. Собственно, говорил Дитбольд, королевский маг, а остальные слушали.