Клетка 2: Наследник клана Моретти - стр. 16
Маленький Джек. Джек Моретти.
– Значит теперь ты Джек… – её голос творит что-то невообразимое с моими нервами, и я оборачиваюсь, машинально убирая руки в карманы. Кейт умылась от слез, ее лицо кажется мне таким же юным, каким я запомнил его тогда. Ни грамма косметики, но по-прежнему выразительные черты.
Красивая, сука.
Она встала в дверях, настороженно глядя на меня. Она говорит спокойно, даже по-дружески, но я понимаю, что это напускное. Её трясет, она взволнована и даже напугана. И знаете, это чертовски правильная реакция. Именно такой я и хочу видеть ее в ближайшие месяцы, пока буду претворять план мести в жизнь.
– Джек я только для близких мне людей, для остальных я Майкл. – Чеканю отстраненно, и Кейт тушуется. Она надеялась, что увидев сына, я растаю и смягчусь, но это не так. Мое отношение к ней не изменилось. Я все еще ненавижу ее.
– Я не говорила никому. – Она пытается оправдаться. Поднимает на меня свои глаза полные слез, и я пристально на нее смотрю, давая понять, что мне плевать на сантименты. Кейт нервничает, ее пугает мое молчание, и я растягиваю удовольствие, обдумывая, как изменить план, чтобы не отступать от задуманного. Все может получиться, но желательно проконсультироваться с адвокатом, чтобы уладить все юридические тонкости…
– Завтра с тобой свяжется мой поверенный. Советую тебе идти ему навстречу. Джек пробудет с тобой несколько дней, затем я заберу его в Италию.
Её лицо так стремительно меняется, на смену страху приходит дикая бесконтрольная ярость. Кейт закрывает дверь, щелкает замком и решительно подходит ко мне с явным намереньем выстрелить еще раз. Я с трудом подавляю желание обыскать ее на предмет оружия.
– Черта-с-два ты его заберешь! – шипит сквозь стиснутые зубы. Тычет пальцем мне в грудь, именно в то место, где прошла ее пуля. – Джек мой сын, а ты для нас НИКТО!
Хватаю ее запястье, дергаю на себя, скалюсь.
– Уверен, суд решит иначе… – мы не кричим, разговариваем в полголоса, но от этого беседа звучит еще более угрожающе. – Днк скажет само за себя, Кейт.
Она стискивает зубы.
– Я не позволю тебе увезти моего ребенка в этот ад! Вы с отцом открыли более прибыльную ветвь вашего грязного бизнеса: торговлю детьми?
– Закрой свой рот!
– Джек останется со мной! Я не отдам его тебе! – ее трясет. Она цедит это глухо и угрожающе. – Даже если для этого мне снова придется взять в руки пистолет!
– О, попробуй… – я никогда в жизни не испытывал такой дикой ярости к кому-либо. – Только не забывай: никто не даст матери уголовнице опеку над сыном.
– Я ненавижу тебя! – Бросается на меня, как дикая кошка. Ударяет, царапает, кусает, осыпает своей ненавистью, явно решив в этот раз разделаться со мной голыми руками. Скручиваю ее, делая немного больнее, чем требуется в такой ситуации. Я взбешен, пусть эта сука скажет спасибо, что голыми руками не душу ее. Кейт шипит, но брыкаться прекращает, боль не позволяет ей такой роскоши как сопротивление. – Отпусти!