Клён и братья Гнева - стр. 43

– Тео, – закричала я, – оставь, мне больно! Очень!

– Это мне больно! – он вдруг обернулся и закричал мне прямо в лицо. – Не тебе, а мне! Всегда! Постоянно больно!

– Кле-е-н, – раздалось удивленно-обиженное откуда-то сверху, и выход наверх перегородила голова идиота Эрика.

Это было не так больно, как стыдно, когда Тео, накинув на меня свой плащ, буквально протащил по холлу Дома Крозе и выволок во двор – к гепажу, на котором он примчался сюда. Уже в те минуты, когда я видела понимающие и сострадательные глаза Виры, знала, что никогда их не забуду. Изо всех сил постараюсь не вспоминать, но снова и снова память будет возвращаться в этот момент, где корчусь от стыда, пронзающим всю меня каленым прутом – от макушек до пят.

Тео, может, (и скорее всего – точно) забудет этот момент. У него так много других важных дел, что те несколько минут, когда он тащил растрепанную сестру через холл чужого Дома, просто выветрятся из его памяти. Но моя жизнь вся наполнялась именно этими, с его точки зрения, незначительными, мелочами, и каждая из них составляла мой мир.

– Пусти, – жалобно шептала я ему, уже стараясь не вырываться, потому что любая попытка сопротивления доставляла мне боль.

Но Тео просто ничего не слышал.

Он затолкал меня в повозку – грубо и бесцеремонно. Запрыгнул следом, не обращая внимания ни на Виру, которая протестующе махала руками, ни на торжествующее лицо Эрика, наблюдающим за происходящим из-за приоткрытых ворот Дома Крозе с каким-то даже сладострастием.

Гепаж тронулся с места диким рывком. Я еле удержалась, судорожно схватившись за поручень кресла. Кожа сидения оказалась горячей – Тео раскочегарил Гнев не на шутку. Он даже еще не устроился в кресле: стоял, согнувшись в три погибели, опираясь рукой на спинку, а коленом – на сидение. Глаза брата закрылись наполовину, снизу я видела полоску белка между веками. Он вел гепаж, отдавая движению поднявшийся Гнев. Сосредоточился, чтобы обратить его в пользу. Иначе он просто бы в припадке ярости разрушил нашу старенькую повозку, восстановленную с таким трудом.

Я поерзала на сидении, устраиваясь поудобнее, но стараясь не привлекать излишнего внимания. И отвернулась, уставившись в окно.

– Зачем ты поперлась в этот Дом, Ле? – вдруг спросил Тео. Я думала, он будет молчать всю дорогу, а, может, даже еще несколько дней после. – Я же просил тебя…

– Приказывал, – я не отводила взгляда от окна. – А это совсем другое дело.

– А ты не послушалась, – ему совсем не важно, что я отвечала. – И теперь – посмотри на себя. Что они с тобой делали? Почему ты… в таком виде?